Конец эпохи

На долгие годы Николай Иванович и Петр Павлович стали моими старшими товарищами, консультантами по вопросам подрывной деятельности против России зарубежных спецслужб, масонства и тайных иудейских организаций. Именно они рассказали мне о существовании секретного Особого архива КГБ СССР, который стал главным источником материалов для моих первых книг о масонстве и сионизме. В начале 90-х годов Николай Иванович познакомил меня еще с некоторыми из своих бывших коллег. Наши отношения мы не афишировали, на лекциях в «Теле-шовке» в присутствии других «острые» вопросы не обсуждали.

После нескольких лет моего знакомства с бывшими разведчиками судьба свела меня с человеком, очень близким им по духу. В нашем институте появился худощавый, подтянутый старик лет под 80 — Афанасий Федорович Бордадын. В своей жизни он побывал на разных важных должностях, одно время даже был ми-нистромпрофессионально-техническогообразования. Несмотря на хорошую пенсию, он не хотел бросать работу, нуждаясь в постоянном общении с людьми.

Бордадын явно не без сочувствия наблюдал за моим противостоянием еврейской партии. Я чувствовал, что в его душе таилось что-то неизжитое до сих пор, позволяющее нам по некоторым вопросам понимать друг друга с полуслова. В чем состояло это «неизжитое», я понял позже, во время наших откровенных бесед. Еще до войны Бордадын работал заместителем директора Института мирового хозяйства и мировой политики АН СССР (предшественника печально известного Института мировой экономики и международных отношений). Об этом институте он рассказал мне столько интересного, что теперь я очень сожалею о том, что ограничивался лишь отдельными заметками, а не записал его рассказы полностью. Излагаю все, что сумел сохранить и запомнить.

Институт мирового хозяйства, когда туда пришел Бордадын, был, по его словам, «чисто еврейским гнездом». Почти все сотрудники были евреи, они же занимали все руководящие должности. Как только кто-то из евреев уходил или умирал, на его место назначался кто-то из своих, тоже евреев. Существовал негласный список соискателей на должность. Деловые качества сотрудников руководство не волновали, главное, чтобы он был из евреев и знал иностранный язык. Нередко на научные должности, требующие специальной подготовки, назначали литератора, журналиста или переводчика. Поэтому подавляющую часть «научных трудов» института составляли переводы на русский язык журнальных статей из иностранных изданий, которые разбавляли цитатами из «классиков марксизма-ленинизма». О том, что институт выпускает откровенную халтуру, знали и наверху, но его не трогали, так как у его руководителей были серьезные покровители среди крупных еврейских большевиков. Институт возглавлял «махровый венгерский еврей» Е. с. Варга, соратник знаменитого еврейского революционера-палача Белы Куна, повинного в массовых убийствах русских людей в Крыму, с институтом были тесно связаны В. Куусинен, И. Пятницкий (Таршис) и ряд других крупных деятелей так называемого Третьего интернационала, подрывной, преимущественно еврейской организации³⁴.

среди русских сотрудников института ходили легенды о встречах их руководителей и прежде всего Варги с «пламенными революционерами». Это были «удивительно примитивные, злобные люди». Во время разных банкетов и попоек пик их общения наступал, когда они начинали хвалиться друг перед другом, как «шлепали контру» и «топили попов». Ненависть их к христианской Церкви носила патологический характер и удивляла даже таких атеистов, как Бордадын. Рассказывали, что, когда Каганович взрывал Храм Христа Спасителя, Варга, узнавший об этом, заранее отпустил сотрудников института, чтобы увидеть это преступление, посмотреть на «нашу победу» — посрамление христианской святыни.