Конец эпохи

Мой маршрут по Карелии начался с Олонца, через Петрозаводск, вокруг Онежского озера, Пудож— Вытегра. Далее на Повенец—Медвежьегорск—Сегежу— Выгозеро—Кемь и Соловки. С начала 20-х годов вся территория этого края находилась на особом режиме и подчинялась скорее начальникам лагерной системы, чем обычной советской власти. Десятки лагерей с сотнями тысяч заключенных, располагавшихся на сравнительно небольшой территории, были своего рода царством антихриста, как называли их жившие здесь старообрядцы-беспоповцы. Число заключенных в этих лагерях значительно превышало население самой Карелии. До сих пор мало кто знает, что в результате чудовищных экспериментов еврейских большевиков на Русском севере погибло почти все коренное население этих земель, жившее здесь до 1917 года, а нынешние жители в подавляющем большинстве приехали сюда из других регионов России. Первый удар по коренному населению был нанесен в начале 20-х годов после массовых крестьянских восстаний в этих местах. Были расстреляны тысячи человек, а часть сослана в Cибирь. На их место селили крестьян из Тамбовской и Воронежской областей, родственники которых принимали участие в Антоновском восстании. Большая часть населения Карелии погибла при насаждении здесь глобальной лагерной системы. Любые протесты против нее мужского населения заканчивались массовыми расстрелами. Огромная массовая зачистка мужского населения Карелии была произведена еврейским начальником ГУЛАГа в 1936—1937 году. НКВД по определенному списку арестовывал от 30 до 50% мужского населения. Забирали без объяснений, в порядке профилактики, ибо коренное мужское население этого края постоянно пребывало на грани восстания. Например, в деревнях Великогубского сельсовета в середине 30-х забрали около половины всех мужчин, и никто из них не вернулся. Краеведы рассказывали мне, что таким образом пострадала почти каждая карельская деревня. Большую часть репрессированных карельских мужчин определяли в местные лагеря, где вместе с русским населением других регионов они становились объектом самых зверских экспериментов.

Зверства, которые творились в северных лагерях, трудно поддаются описанию. Здесь совершались все «казни египетские». Заключенных не только расстреливали и морили голодом до смерти, но и топили в проруби, жгли на костре, бросали в топку котельной, отрезали конечности, зарывали заживо в землю. В беседах со мной многие очевидцы тех событий, краеведы, музейные работники в качестве организаторов этих страшных преступлений чаще всего называли имена Матвея Давидовича Бермана, Якова Давидовича Рапопорта, Cемена Григорьевича Фирина, Нафталия Ароновича Френкеля.

Но самым главным среди них в этом царстве антихриста был Берман, возглавлявший систему лагерей с 1930 до 1936 года. Именно на этот период приходятся самые беспощадные репрессии против священников и монашествующих (подавляющая часть их была расстреляна), массовые закрытия и сожжения церквей. Берман — сын еврея, сосланного в Сибирь за уголовные преступления, с детских лет был воспитан в ненависти ко всему русскому. За несколько месяцев на посту председателя глазовской Чека он проявил себя как сторонник «беспощадных чисток буржуазии», с ноября 1918 года занимался организацией карательных отрядов — так называемых особых формирований — в Екатеринбурге, Перми и Вятке, занимавшихся бессудными расстрелами всех противников советской власти. Некоторое время он работал в екатеринбургской ЧК под руководством цареубийцы Юровского. В ЧК, а потом в ОГПУ—НКВД у него сложилась репутация специалиста по карательным операциям. Управляя лагерями, Берман с необыкновенной легкостью «разменивал человеческие жизни». Только при строительстве Беломорско-Балтийского канала от невыносимых условий жизни и репрессий погибло более 100 тыс. заключенных.

В этот год я проехал вдоль всего канала. Возле его берега сохранилось множество могил. Заключенных «пускали в расход» при любой попытке к бегству. Расстреливали без суда и следствия и тут же закапывали без креста и даже холмика. На месте могилы через полгода земля оседала и образовывалась ямка, по которой можно было определить место захоронения. Когда таких ямок стало очень много, создали бригаду для выравнивания земли. Одна бабушка из этих мест рассказывала мне, какой переполох начался здесь после войны, когда начали углублять канал. Оказалось, что множество могил было устроено прямо на его дне, и когда запустили специальную машину, она стала выносить на поверхность обломки человеческих костей и черепов. Покопавшись в этой земле, можно было найти нательные крестики, маленькие медные иконки, хранившиеся у русских людей, «жидами умученных».