Конец эпохи

Окунувшись в озеро, мы пошли спать на сеновал. На следующее утро, еще раз обойдя все окрестности монастыря, я с утешением подумал, что необыкновенную красоту окружающих лесов и озер большевикам не удалось погубить. Она будет залогом будущего возрождения святой обители.

ГЛАВА 20

ПО ТАЙБОЛЕ НА ПЕЧОРУ. - КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ ЛАГЕРНОЙ СИСТЕМЫ. - ПУСТОЗЕРСК - УСТЬ-ЦИЛЬМА. - ПОМОРСКИЕ СКИТЫ. - РАЗРУШЕНИЕ ВЕРЫ

Мы вышли из Архангельска и двинулись по дороге, проходившей рядом с заброшенным железнодорожным путем, который в конце 40-х — начале 50-х годов строили по воле Сталина, мечтавшего оживить эту ледяную окраину России. По его мысли, железные дороги должны были связать Архангельск с Норильском, а в дальнейшем пройти через Якутию на Чукотку. строились большие планы освоить богатейшие ресурсы окраины. После смерти Сталина лысый преемник великого вождя выступил против гигантского имперского проекта, сулившего для России огромные выгоды. Мы двигались вдоль пути несбывшихся мечтаний, проклиная партийных пигмеев, похоронивших этот край. Шли, а больше летели на вертолетах по обширному пространству Русского Севера, именуемого Тайболой, между рек Пинега и Мезень, покрытому хвойными лесами и болотами. С глубокой древности здесь пролегал зимний санный тракт на Печору, летом же эти места были почти непроходимы. Первая большая остановка в Ухте, возле известного еще с XVII века нефтяного района. Промышленник М. Сидоров пробурил здесь первую в Россию нефтяную скважину. Сам город был построен после войны и сохранил облик Сталинского регулярного строительства этой эпохи. Из Ухты через бурые пересохшие болота, небольшие топи и бесконечные леса в Ижму, некогда богатое село с двумя церквями (сейчас обе в аварийном состоянии).

Возле остатков Преображенской церкви встретили пятерых старушек. Они пришли сюда, чтобы прочитать молитвы в день Преображения (было это 19 августа). Все они не русские, а коми. По договоренности с зав. складом (за деньги) им открывают на праздники дверь церкви, где сейчас склад, и они молятся. Рассказывают также, что священника у них нет, последнего убили еще до войны, а «явреев они не знают, но своих антихристов хватает».

В Ижемском районе много оленеводов, но на лето оленей угоняют в тундру. У оленеводов, по местным понятиям, много денег, водку покупают ящиками, закусывают олениной. Здесь много ненцев, которые приняли обычаи коми и называют себя коми, а многие коми считают себя русскими. Православная Церковь, преимущественно старообрядческая, была здесь главным цивилизующим фактором. Убийства священников, закрытие и разрушение храмов привели к одичанию населения. Главный интерес мужиков — водка. Многие женщины чувствуют себя несчастными. Почти отсутствует культурный фон.

Против Ижмы на другой стороне реки старинное село Мохча с высокой старинной церковью, в которой устроили маслозавод; жуткий запах гниющего молока. Уезжаем от него в Сезябск на попутном «запорожце» с покореженными боками, покрытыми от руки масляной краской для забора, топором вырублен деревянный бампер, передние и задние номера разные. В Сезябске красивая Благовещенская церковь с обезглавленным верхом и разрушенной воинствующими безбожниками колокольней. Здесь склад сельпо, но в день Благовещенья верующим разрешают зайти в бывшую церковь помолиться. Раньше в Ижемской округе стояло множество высоких обетных крестов, видных издалека. В 30-е годы большевики и союзы воинствующих безбожников ездили по деревням с пилами и топорами, валили их на землю, отдавали тем, кто победнее, на дрова. Старожилы рассказывают, что в то время случалось множество пожаров у тех, кто топил печь обетной святыней, а двое слегли и к весне умерли. сейчас в округе остался только один обетный крест в деревне Косель.

Несколько часов идем пешком до села Мошьюги. Перед селом священная языческая роща и лиственница. В центре села обезглавленная церковь (в ней клуб), рядом деревянная трехъярусная колокольня. Поражают монументальные двухжирные северные избы, похожие на крепости. сохранился один дом конца XVII века. Оформление изб аскетично, но они великолепно вписываются в огромные пространства. Каждая такая изба-крепость состоит из двух половин, соединяющихся между собой сенями, вход в сени с крыльца парадной части дома. Пол и окна подняты высоко над землей, внизу хозяйственные постройки.

И снова по ухабистой дороге идем в Щельяюр. Тайга, мелкие тонкие деревья и красивые бело-голубые мхи, ковром застилающие землю. Щельяюр живописно расположен на берегу Печоры среди холмов в том месте, где река сильно мелеет. От большого богатого села сохранилось несколько двухжирных северных изб-крепостей, застроенных с разных сторон советскими бараками. Вдоль главной улицы идут разбитые деревянные тротуары. В одном месте различаем сильно перестроенную церковь Кирика и Улиты (там сейчас клуб).