Конец эры

— А что? Биологические танки сами себя ремонтируют и сами себя производят, а хеты управляют ими напрямую, подчиняя их мозг. — Я развернул свою кушетку и сел на неё сбоку. — Ты изучал физиологию динозавров; ты знаешь, что это совершенные машины для убийства. Они невероятно сильны — челюсти теропода способны перекусить стальную трубу, а их нервная система настолько проста, что они даже не узнают, что смертельно ранены, пока не положат десяток противников. Эти существа рождены, чтобы сражаться.

Кликс покачал головой.

— С кем они вообще могут воевать?

— Без понятия. Я не думаю, что они ведут войну за Земле. Я видел, как они грузят яйца динозавров на корабль. Думаю, они увозят их туда, где идёт война. Я думаю, куда-то, где растительность синяя и оранжевая.

— Что?

— Цератопсы, которых я видел, были раскрашены в эти цвета. Полагаю, камуфляж.

Кликс изумлённо покачал головой.

— Но ты не знаешь, с кем они воюют?

Это был хороший вопрос, и это меня раздражало.

— Вариантов масса, — ответил я слишком поспешно; по моему тону становилось совершенно понятно, что хорошего ответа у меня нет. — Возможно, другой вид марсиан. Или какие-нибудь формы жизни на одном из спутников Юпитера.

— Это вряд ли, Брэнди. Ни на одном из этих спутников условия среды ни в малейшей степени не похожи на земные, и я не могу себе представить взвод тираннозавров в космических скафандрах.

— Гмм. Не подумал об этом.

Мы несколько секунд помолчали.

— Есть ещё один вариант, — сказал Кликс медленно, будто поддразнивая.

— Да?

— Может существовать землеподобная планета между Марсом и Юпитером. Там, где в наше время астероиды. При наличии парникового эффекта температура на ней может быть вполне приемлемой. — Он налил в пенопластовую кружку воды и засунул её в микроволновку.

— Всей массы пояса астероидов не хватит на сколько-нибудь приличную планету.

— Слушай, я просто пытаюсь проникнуться духом твоих заблуждений. — Он побарабанил по сенсорной панели управления микроволновки, которая запищала в ответ. — В финальной битве хеты применят аннигиляторы и обратят три четверти массы вражеской планеты в энергию. Или просто разнесут планету на куски, и большая их часть попадает на Юпитер или на солнце или будет выброшена за орбиту Плутона. — Его сросшаяся бровь встала домиком. — Кстати, мне только что пришло в голову, что это объясняет одну вещь, не дававшую мне покоя. Мы всегда полагали, что следы водяной эрозии на Марсе невероятно древние и возникли за миллиарды лет до времени, в котором мы находимся. Однако по сути единственным свидетельством их большой древности является обилие покрывающих их метеоритных кратеров. Мы предположили некоторую разумную скорость накопления кратеров и на её основе заключили, что следы эрозии очень стары. Так вот, после разрушения астероидной планеты Марс должен был подвергнуться интенсивной метеоритной бомбардировке, из-за чего признаки водяной эрозии стали казаться значительно старше, чем они есть на самом деле. Это объяснило бы, каким образом вода на поверхности Марса существует прямо сейчас.

Кликс улыбался, однако в его словах был смысл.

— Точно! — воскликнул я. — Ведь марсиане спрашивали нас о пятой планете, и удивились, когда я им сказал, что это Юпитер. — В эту эпоху Юпитер — шестаяпланета. — У меня закружилась голова. — Бог ты мой, ведь это объясняет, зачем им понадобилась Земля.

Микроволновка пискнула.

— Не поспеваю за твоей мыслью, Шерлок, — сказал Кликс.

— Земля имела бы стратегическое значение в такой войне, — сказал я. — Когда Марс находится по разные стороны от солнца с… с астероидной планетой, а Земля — по одну, то атаковать удобнее с Земли.

— «Астероидная планета», да? — Кликс засмеялся. — Надо ей дать какое-нибудь название получше.

— Хорошо. Как насчёт…

— Не так быстро. Ты дал имя второй луне, помнишь? Теперь моя очередь.

Тут он был прав.

— Ладно.

Кликс почесал в затылке.

— Как насчёт…

— Насчёт чего?

Его ухмылка сползла с лица.

— Да так, — сказал он, делая вид, что поглощён засыпанием растворимого декофеинизированного кофе в исходящую паром чашку. — Решу потом. Утро вечера мудренее.

Он хотел назвать планету Тэсс, это к бабке не ходи. Я был совершенно не против, но не хотел бы ему об этом говорить. Кликс продолжал:

— Это была война на уничтожение, Брэнди. Марс обратился в пустыню. От родного мира другой стороны остались одни обломки.

— То есть ты понимаешь, что мы не можем взять хетов с собой в будущее?

Кликс покачал головой.

— На этот счёт не уверен. Ты всё ещё не убедил меня в своей вирусной теории…

— Блин, да не моя это теория. Хет сам мне сказал.

— И к тому же, если вид, ведущий войны, ты автоматически исключаешь из списка приличных, то помаши человечеству ручкой. Плюс, они уже дважды добровольно покинули наши тела.