Конец фирмы Беняева<br />(Записки следователя)

— А хоть бы куда-нибудь. Я вас не подведу.

— В совхоз пойдете?

— С радостью, — не сводил с меня глаз Матюк.

Я снял трубку, набрал номер телефона директора совхоза Боярцева.

— Степан Петрович! Вам рабочие нужны? — и объяснил, кого хочу к нему направить.

— Не нужны нам такие, — пробасил тот в трубку.

— Возьмите. Парень горит желанием трудиться, но подведет, — стал я убеждать Боярцева.

Тот долго отнекивался. Наконец согласился при условии, если я напишу письмо.

— Хорошо, — ответил ему. — Напишу.

Пока я писал письмо, Матюк о затаенным дыханием следил за моей рукой.

— Вот вам письмо, — протянул я ему запечатанный конверт, — идите сейчас же к директору нашего совхоза, он все уладит.

Матюк вскочил на ноги, засунул письмо в боковой карман робы, застегнул его на пуговицу.

— Извините. Я у вас столько отнял времени. Я буду приходить к вам. Не возражаете?

— Пожалуйста, приходите, — разрешил я.

Матюк поблагодарил и ушел, а я задумался.

Да, бывает, что люди не верят судимым за воровство и другие преступления, руководствуясь тем, что, дескать, черного кобеля не отмоешь добела, не считаясь с иной народной мудростью: вера и гору с места сдвинет. Преступниками ведь не рождаются. По-разному у людей жизнь складывается. На все есть свои причины. Часто недоверие к человеку калечит его. Преступников, которых нельзя перевоспитать, не бывает. В каждом из них в большей или меньшей степени живут светлые начала. Надо только суметь подействовать на них. Действовать неустанно и постоянно везде — на работе, на улице, на лестничной площадке. Действовать на них словом, подкрепленным делом, действовать верой, действовать человечностью. Особенно человечностью, ибо человечность всегда мудрая, а мудрость всегда человечная.

Ровно через неделю Матюк появился в моем кабинете в костюме с иголочки, в белоснежной рубашке, при галстуке. Глаза его восторженно светились. Широко улыбнувшись, он поздоровался со мной и сообщил:

— Порядочек! Пришел доложить. Как и обещал.

— Садитесь, Павел Никифорович, рассказывайте, — пригласил его.

— Значит, пришел я к директору, но его не было. Подождал. Когда он приехал, пригласил меня к себе в кабинет. Прочитал ваше письмо, положил его на стол и стал смотреть на меня, — говорил уже Матюк спокойно, с достоинством рабочего человека. — «Не подведешь?» — спросил директор строго. «Не подведу», — ответил я, тоже не сводя с него глаз. Он тут же вызвал к себе заведующего отделом кадров и приказал: «Оформляйте. На работу и в общежитие». Тот, кадровик, начал было что-то возражать, но директор посуровел: «Я кому сказал! Оформляйте! И немедленно!» — Матюк улыбнулся. — Правильный мужик директор. Первые дни работал я на ферме. Вывозил в поле навоз. Дали мне денежный аванс. Питаюсь в столовой, живу в общежитии. С понедельника сяду на трактор, буду корм на ферму подвозить. He волнуйтесь за меня. Будет порядочек.

Слушая его, я тоже радовался за него, за себя и за коллектив, в который он попал. Прошла только неделя, а человека не узнать.

Матюк же делился своими планами:

— Я был в школе, хочу сдать экстерном за десять классов. Получу аттестат зрелости и поступлю в сельскохозяйственный техникум. Агрономом хочу быть. Жаль, столько лет выброшено из жизни, — вздохнул и грустно улыбнулся. Потом начал извиняться: — Засиделся я у вас, извините меня, в библиотеку мне нужно, книги кое-какие взять, а вечером в клуб, я ведь играю на баяне. До свидания!

Я крепко пожал ему руку, пожелал успехов, попросил заходить.

— Обязательно зайду, — пообещал Матюк.

А через несколько месяцев он перебрался из общежития на частную квартиру. Каждую пятницу наведывался ко мне «отмечаться», как он обычно говорил. Я его к этому не обязывал, но, правду сказать, хотел с ним встречаться. Интересно было наблюдать, как человек рождается вторично, входит в настоящую жизнь. Честную, рабочую жизнь.

Прошло два года. Матюк стал передовиком в совхозе, поступил в техникум на заочное отделение.

Когда я уже работал старшим следователем областной прокуратуры, он нашел меня в Днепропетровске. Зашел уже не сам, а с женой и дочкой.

— Специально к вам, Иван Иванович, доложить, — улыбнулся. — Это моя жена Лиза, а это наша дочурка Света. Сегодня получил диплом агронома. Фамилию жены взял. Теперь я Сергиенко. Не знаю, как отблагодарить вас за напутствие и поддержку.

— Все то, чего ты достиг в жизни, — обратился я как-то внезапно к нему на «ты», — и есть для меня наивысшая благодарность.

КОНЕЦ ФИРМЫ БЕНЯЕВА

Не знаю, согласятся ли со мной мои коллеги, но, по моему личному убеждению, больше всего неожиданностей, к тому же самых трудных, случается в нашей следовательской работе. И, как ни парадоксально, мы сами идем им навстречу, как локаторы, внутренне настраиваемся на них, готовы пожертвовать ради них личными планами, выходными, праздниками, покоем и отдыхом своей семьи. Как ни странно, но чем больше мы отдаемся этим неожиданностям, тем больше получаем от них, совершенствуя свое мастерство, обостряя мышление, тренируя характер, обогащая душу.