Конец гармонии. Запретные чувства

– Прекратите… – всхлипнула Матильда. – Я понимаю, что единственный, кто виноват в его гибели – это он сам. У вас было полное право наказать того, кто ворвался в спальню и начал оскорблять честь и достоинство офицера. Он погиб из-за того, что ему не успели оказать первую помощь. Я не достойна вашей заботы…

– Пожалуйста, перестаньте… Не плачьте… – я нежно обнял Матильду и пролил мужскую слезу. – Я хочу, чтобы вы улыбались. Пожалуйста, простите меня и примите предложение. Я хочу искупить вину хотя бы так.

– Если так будет легче… Я поживу у вас, а после съеду, как только найду хорошую работу.

Матильда потеряла все в этой жестокой жизни. Нежное сердце всё чаще замирало от боли и одиночества. Руки, что когда-то ласково обнимали мужа, были бессильны и беспомощны. Но я дал ей надежду, когда Ласин смотрел на неё как на инструмент, а Эрвин смотрел в окно и не проявлял никакого сострадания.

Я вернул всё в здравое русло, но конечно же, если бы Матильда согласилась на договор, то я б не передал какой-то незнакомой женщине особняк и наследство. Всё это делалось лишь из-за того, что вокруг дома стояло с десяток бойцов, ради которых Ласин и разыграл весь спектакль. Я был уверен, что такая щедрость очень быстро распространится по миру и пойдут слухи, что я действительно хороший человек. Хоть мне всего лишь хотелось утереть нос Ласину и дебильным фанатикам, простые офицеры до такого бы никогда не додумались.

«Хотел от меня избавиться… А вот не дождёшься, Ласин. Я тоже умею играть на публику».

Ласин стоял рядом с дверью и раздраженно постукивал ногой, когда Эрвин и я вышли на улицу. Матильда с солдатами ещё собирали вещи, а рядом с нами и вокруг караульных бегали дети и игрались с куклами, да с деревянными солдатиками. Это был хороший момент, чтобы поговорить с братом на том языке, на котором он лучше всего меня понимал.

– Ну что… давай отойдём Эрвин? – я посмотрел в красные глаза.

– Пойдём, – спокойно ответил брат.

Мы шли от силы минут пять, а после оба оказались в небольшом лесочке и встали друг напротив друга. Стемнело. Луна пробилась сквозь тучи и беспокойно осветила полянку. Ни шороха, ни ветерка, лишь глухая тишина разлеглась по округе.

Среди древесных стволов я и Эрвин приготовились к битве. Мы оба, как два волка, рисовали круг, двигались друг напротив друга и ожидали мгновения, когда молчание леса нарушит первый удар. Дыхание сливалось с воздухом и с ритмом природы. Ветер шептал ветвями предупреждения. Казалось, что древние боги наблюдали со стороны.

– Как же давно мы вот так с тобой не дрались, – сказал я и размял руки.

– Да…

– Прошло лет десять. Помнишь, как я почти всегда побеждал? – пришлось уточнить понимает ли он разницу в силе.

– Да.

– Надеюсь на этот раз ты наконец запомнишь, что я всегда побеждаю.

В тишине раздался первый удар. Тяжёлый, точный – он попал в челюсть, задел подбородок и немного подкосил Эрвина. Второй прилетел в губу, тупой брат чуть не промахнулся и лишь слегка задел меня, ведь был оглушён. Третий прилетел Эрвину прямо по верхней части щеки и вырубил его, хоть и сломал мне два пальца. Он упал с грохотом и со странной улыбкой.

Вдруг протяжный стон вырвался из груди, словно последний крик умирающего волка:

– Мгхм-а-а-а… – промычал я и согнулся от боли.

Пальцы правой ныли и припухли, но левая всё ещё была в порядке. Я стоял около минуты, пока не привык к боли, а после взял Эрвина за шкирку и потащил вперёд.

Сквозь тёмные силуэты леса я тянул рыжеволосое тело минут семь. До Ласина и команды было недалеко, но с каждым шагом я всё сильнее чувствовал, что мышцы отказываются работать. Из-за того, что левая рука была слабее, я быстро устал, а дыхание стало тяжелым.

Когда я пришёл, Ласин смотрел на меня, как на сумасшедшего. Скинув тупого брата перед ним, я лишь успел сказать:

– Я победил… Пора домой… – и упал без сознания.

Глава 6

Я знал, что время идеалов медленно сдавало свои позиции перед ненавистью, чувствовал, что месть обернется руинами, горами трупов и вдовами, что не смогут прокормить детей. И хоть разум считал, что нельзя плодить ненависть, душа долгое время не понимала, что тайно приветствовала её, ведь всегда, когда я ощущал гнев – я желал отмстить.

Погрузившись в бездну забвения, я внезапно ощутил, как сущность отделяется от бренного тела. Оказалось так, что душа воспринимала реальность совершенно иначе. Время и пространство потеряли всякий смысл, стали бежевой бесконечной бездной, что развернулась вокруг.

«Обещаю…»

Я взглянул на руки.

Кровь на них засохла, стала одним целым со мной. Она окрасила всё в тёмно-алый оттенок. От кончиков пальцев до конца кисти она продолжала забирать всё больше пространства, желала прорваться до локтей.

«Возможно именно это и значит быть сильным…»

Я вспомнил Сталлионград, поражение в столице Вестрии. Вспомнил, как вместе с друзьями из академии, выступил против дворян. Вспомнил как я бил Торрена, когда мне пришлось в очередной раз защищать его от задир. Вспомнил, как с Эрвином нам нравилось заставлять девочек раздеваться, как с Торреном я ходил на благотворительные вечера.