Конец главы

Свет звезд по ночам, по утрам птичье пенье. Я склонна считать маленького "Стивенсона" своим любимым стихотворением; как видишь, во мне тоже есть что-то от кочевницы, хотя по натуре я домоседка. Между прочим, мой отец глубоко чувствует природу, любит животных, птиц и деревья. Мне кажется, большинство военных похожи на него, как это ни странно. Но, разумеется, они воспринимают лишь видимую и познаваемую, а не эстетическую сторону природы. Они усматривают в фантазии лишь проявление известной ненормальности. Я подумывала, не подсунуть ли нашим книжку твоих стихов, но решила, что, в общем, не стоит: они могут понять тебя слишком буквально. Человек всегда больше располагает к себе, чем его произведения. Уснуть не надеюсь, - сегодня, в первый раз с сотворения мира, я не видела тебя. Спокойной ночи, дорогой мой, желаю счастья и целую.

Твоя Динни.

P.S. Для тебя выбрана фотография, на которой я больше всего похожа на ангела, то есть та, где мой нос меньше всего вздернут. Пошлю ее завтра, а пока вот тебе два моментальных снимка. Когда же, сэр, я получу вашу карточку?

Так закончился этот отнюдь не лучший день ее жизни.

IX

Сэр Лоренс Монт, недавно избранным членом Бэртон-клуба, вследствие чего он вышел из "Аэроплана" и остался лишь в так называемом "Снуксе", "Кофейне" и "Партенеуме", любил повторять, что, если он проживет еще лет десять, каждое посещение одного из этих клубов будет стоить ему целых двенадцать шиллингов шесть пенсов.

Однако на другой день после того, как Динни объявила ему о своей помолвке, он зашел в "Бэртон", взял список членов и открыл на букве "Д". Так и есть: "Высокочт. Уилфрид Дезерт". Это естественно - клуб по традиции стремится монополизировать путешественников.

- Мистер Дезерт навещает вас? - спросил баронет у швейцара.

- Да, сэр Лоренс, он несколько раз был на прошлой неделе, хотя до этого я не видел его несколько лет.

- Да, он большей частью живет за границей. Когда он обычно приходит?

- Чаще всего к обеду, сэр Лоренс.

- Ясно. А мистер Масхем здесь?

Швейцар покачал головой:

- Сегодня скачки в Ньюмаркете, сэр Лоренс.

- Да, конечно! Как это вы все запоминаете?

- Привычка, сэр Лоренс.

- Завидую.

Сэр Лоренс повесил шляпу и некоторое время постоял в холле, глядя, как телетайп отстукивает биржевой курс. Безработица и налоги растут, а денег на автомобили и развлечения тратится все больше. Миленькое положеньице! Затем он направился в библиотеку, рассчитывая, что там-то уж он никого не встретит. И первый, кого он увидел, был Джек Масхем, который из уважения к месту шепотом беседовал в углу с худощавым смуглым человечком.

"Это объясняет, почему я никогда не могу найти упавшую запонку, - подумал сэр Лоренс, - Мой друг швейцар был так уверен, что Джек в Ньюмаркете, а не у этих полок, что принял его за другого, когда тот все-таки явился".

Он взял томик "Арабских ночей" Бертона, позвонил и заказал чай, но не успел уделить внимание ни книге, ни напитку, как оба собеседника покинули свой угол и подошли к нему.

- Не вставай, Лоренс, - с некоторой томностью произнес Джек Масхем. Телфорд Юл - сэр Лоренс Монт, мой кузен.

- Я читал ваши сенсационные романы, мистер Кл, - сказал сэр Лоренс и подумал: "Странная личность!"

Худой смуглый человек с обезьяньим лицом осклабился и ответил:

- Жизнь бывает сенсационнее всякого романа.

- Юл вернулся из Аравии, - пояснил Джек Масхем с обычным для него видом человека, над которым не властно ни время, ни пространство. - Он разнюхивал, нельзя ли там раздобыть парочку чистокровных арабских кобыл, чтобы использовать их у нас. Жеребцы есть, маток не достать. В Неджде сейчас такое же положение, как в те времена, когда писал Палгрейв. Все же дело, по-моему, двинулось. Владелец лучшего табуна требует самолет, но, если мы забросим туда бильярд, ему наверняка придется расстаться по крайней мере с одной дочерью солнца.

- Боже правый, какие низкие методы! - усмехнулся сэр Лоренс. - Все мы становимся иезуитами, Джек.

- Юл видел там интересные вещи. Кстати, об одной из них я хочу с тобой поговорить. Разрешишь присесть?

Он опустился в кресло и вытянулся во всю длину; смуглый человек уселся на другое, устремив черные мигающие глаза на сэра Лоренса, который инстинктивно насторожился.