Конец главы

- Ах, охота! - вздохнула леди Монт. - Они такие трогательные, ко'да высовываются из норы!

- Даже папа не любит раскапывать их жилье и брать их прямо в земле. Правда, папа?

- Н-нет, не люблю, - ответил генерал.

- Они кусают детей до крови, - объявила леди Монт. - Я помню, как у тебя шла кровь. Кон.

- Грязный и бесцельный способ. В наше время к нему прибегают только охотники старой школы, приверженцы арапника.

- Кон выглядел то'да отвратительно, Динни.

- У тебя не хватает выдержки для такого способа, папа. Тут нужны курносые, рыжие, веснушчатые мальчишки, способные убивать ради того, чтобы убивать.

Генерал поднялся:

- Мне пора обратно в клуб. Джин заедет туда за мной. Когда мы увидим тебя, Динни? Твоя мать...

Он оборвал фразу.

- Тетя Эм оставляет меня у себя до субботы.

Генерал кивнул. Он принял поцелуи сестры и дочери с таким видом, как будто хотел сказать: "Да, но..."

Динни посмотрела ему вслед из окна, и сердце у нее сжалось.

- Твой отец! - раздался за спиной голос тетки. - Все это очень тя'остно, Динни.

- Я считаю, что с папиной стороны крайне любезно не напоминать о своих правах на меня.

- Кон - чудный, - согласилась леди Мон. - Он сказал, что молодой человек был очень почтителен. Кто это ворчал: "Гр-гр"?

- Старый еврей в "Дэвиде Копперфилде".

- Вот, вот. Я чувствую себя точно так же.

Динни оторвалась от окна:

- Тетя! А я чувствую, что стала совсем другой, чем две недели назад. Тогда у меня не было никаких желаний; сейчас я - одно сплошное желание, и мне совершенно безразлично, пристойно я себя веду или нет. И не уверяйте, что это пройдет.

Леди Монт потрепала племянницу по руке.

- "Почитай отца своего и матерь свою", - напомнила она. - Но ведь есть еще: "Оставь все и следуй за мной". Нико'да не - знаешь, какой заповедью руководствоваться.

- Нет, я знаю, - сказала Динни. - Как вы думаете, на что я сейчас надеюсь? На то, что завтра все раскроется. Если это произойдет, мы можем немедленно пожениться.

- Выпьем чаю, Динни. Блор, чаю! Индийского и покрепче.

XVI

На другой день Динни привела своего возлюбленного к дверям музея, где служил Эдриен, и там рассталась с ним. Оглянувшись, она увидела, что Уилфрид, высокий, перехваченный в талии поясом, снял шляпу и дрожит. Но он улыбнулся девушке, и его взгляд согрел ее даже на расстоянии.

Эдриен, предупрежденный заблаговременно, принял молодого человека с "нездоровым", как он сформулировал про себя, любопытством и тут же мысленно сопоставил его с Динни. Удивительно несхожая между собой пара! Однако его чутье, обостренное, вероятно, длительным изучением скелетов, сразу же подсказало ему, что сточки зрения физической племянница выбрала правильно. Этот человек имел право стоять рядом с ней. Его мужественная грация и мускулистая элегантность была под стать ее стильной хрупкости. А смуглое усталое и напоенное горечью лицо озарялось такими глазами, заглянув в которые даже Эдриен, воспитанник закрытой школы, не выносивший кинозвезд мужского рода, признал, что они обладают притягательной силой для представительниц слабого пола. Разговор зашел о костях, и это растопило первый лед; когда же началась дискуссия о принадлежности к хеттской расе одного не слишком хорошо сохранившегося скелета, отношения стали почти сердечными. Люди и страны, с которыми они оба познакомились в несколько необычных условиях, явились следующим стимулом для упрочения взаимной симпатии. Но лишь взявшись за шляпу, Уилфрид наконец неожиданно спросил:

- Мистер Черрел, а как поступили бы вы? Эдриен поднял голову и молча окинул собеседника взглядом прищуренных глаз.

- Я плохой советчик, но за Динни стоит держаться.

- Да.

Эдриен наклонился и запер дверь кабинета:

- Сегодня утром, принимая ванну, я наблюдал за одиноким муравьем, который пытался отыскать дорогу и разобраться, куда он попал. Со стыдом признаюсь, что стряхнул на него пепел из трубки, - мне захотелось выяснить, что он будет делать. Провидение тоже постоянно осыпает нас пеплом и смотрит, каков результат. Я обдумал много вариантов и пришел к такому выводу: если вы по-настоящему любите Динни...

Уилфрид судорожно передернулся, но все кончилось тем, что пальцы его стиснули шляпу.

- ...а я вижу, что это так, и знаю, что она всей душой с вами, то крепитесь и вместе с ней пробивайте себе путь сквозь пепел. Она охотнее сядет с вами в телегу, чем в пульман с любым из нас. Я уверен, - продолжал Эдриен, и лицо его засветилось искренностью, - что она из тех, о ком в Писании позабыли сказать: "И будут двое дух един".

Лицо молодого человека дрогнуло.

"Настоящий!" - решил Эдриен.

- Словом, думайте прежде всего о ней, но только не в таком плане: "Я люблю тебя, поэтому ничто не заставит меня жениться на тебе. Сделайте то, чего она хочет, если она, конечно, этого хочет. Ей здравого смысла не занимать. И, честно говоря, я не сомневаюсь, что никому из вас не придется раскаиваться.

Дезерт шагнул к нему, и Эдриен увидел, что он глубоко тронут. Но молодой человек справился с наплывом чувств, не выдав его ничем, кроме судорожной улыбки, махнул рукой, повернулся и вышел.