Конец главы

Динни в последний раз подняла глаза на лицо Корвена, скрытое под еще более непроницаемой, чем обычно, маской.

- Я вовсе не намерен что-либо внушать присяжным.

- Очень хорошо!

За спиной девушки зашуршал шелк мантии.

- Милорд, - произнес неторопливый звучный голос, - поскольку мой коллега придает этому такое значение, я вызову поверенного истца.

"Очень молодой" Роджер, перегнувшись к Динни, шепнул:

- Дорнфорд приглашает вас всех позавтракать с ним...

Девушка почти ничего не ела: она испытывала нечто вроде тошноты. Такого ощущения не вызывало у нее ни дело Хьюберта, ни расследование смерти Ферза, хотя и то и другое стоили ей гораздо больших страхов и волнений. Она впервые столкнулась с той безмерной злобой, которая сопровождает тяжбу между частными лицами. Упорное стремление уличить противника в низости, злонамеренности, лживости, проявлявшееся в каждой реплике перекрестного допроса, тяжело сказывалось на ее нервах.

Когда они возвращались в суд, Дорнфорд заметил:

- Я знаю, каково вам сейчас. Но не забудьте, что процесс - своего рода игра: обе стороны подчиняются одинаковым правилам, а судья присматривает, чтобы они их не нарушали. Я много раз прикидывал, нельзя ли устроить все это по-другому, но так ничего и не придумал.

- Посидев на таком процессе, перестаешь верить, что в мире есть что-нибудь до конца чистое.

- А я вообще в этом сомневаюсь.

- Здесь даже Чеширский кот разучится улыбаться, - отозвалась Динни.

- Здесь не улыбаются, Динни. Эти слова следовало бы высечь над входом в суд.

То ли благодаря этому краткому разговору, то ли потому, что она уже притерпелась, Динни легче перенесла дневное заседание, целиком ушедшее на простой и перекрестный допрос стюардессы и агентов частного сыска. К четырем часам допрос истца и свидетелей обвинения закончился, и "очень молодой" Роджер подмигнул Динни с таким видом, словно хотел сказать: "Сейчас суд удалится и я позволю себе взять понюшку".

XXX

Возвращаясь в такси на Саут-сквер, Клер долго молчала и, лишь когда машина поравнялась с Большим Бэном, вдруг заговорила:

- Подумать только, Динни! Он заглянул в автомобиль, когда мы спали! А может быть, он просто приврал?

- Будь это так, его показания были бы еще убедительнее.

- Разумеется, я положила голову на плечо Тони. Как же иначе? Пусть попробуют сами поспать в двухместной машине.

- Удивляюсь, как он не разбудил вас своим фонарем.

- Вероятно, все-таки будил. Я припоминаю, что несколько раз просыпалась как от толчка. Нет, глупей всего я вела себя в тот вечер, после кино и обеда, когда пригласила Тони зайти ко мне и чего-нибудь выпить. Мы были до того наивны, что даже не подумали о возможной слежке. В зале было много публики?

- Да. Завтра будет еще больше.

- Ты видела Тони?

- Мельком.

- Напрасно я тебя не послушалась. Надо было предоставить события их течению. Эх, если бы я любила его!..

Динни промолчала.

В гостиной Флер они застали тетю Эм. Она подплыла к Клер и уже открыла рот, но спохватилась, пристально взглянула на племянницу и ни с того ни с сего объявила:

- Все едино! Ненавижу это выражение! От ко'о оно у меня? Динни, расскажи мне про судью. Он длинноносый?

- Нет. Но сидит он очень низко и все время высовывает голову вперед.

- Зачем?

- Я его не спрашивала, тетя.

Леди Монт повернулась к Флер:

- Можно подать Клер обед в постель? Ступай, доро'ая, прими хорошую ванну, ложись и не вставай до утра. Перед таким судьей нужно выглядеть свежей. Флер тебя проводит, а я по'оворю с Динни.

Когда они ушли, леди Монт подошла к камину, где горели дрова:

- Утешь меня, Динни. Как в нашей семье мо'ла случиться такая история? Это не к лицу никому из Черрелов, кроме разве твое'о прадеда, но он ведь родился раньше королевы Виктории.

- Вы хотите сказать, что он был беспутным от природы?

- Да. И'рок. Любил удовольствия и компанию. Е'о жена мучилась с ним всю жизнь. Шотландка. Очень странно!

- В этом, наверно, и заключается причина того, что мы стали добропорядочными, - отозвалась Динни.

- В чем?

- В комбинации.

- Нет, скорее в день'ах, - возразила леди Монт. - Он их промотал.

- А их было много?

- Да. Е'о отец разбо'ател на хлебе.

- Нечестное богатство.

- Почему? Во всем виноват Наполеон. У нас было то'да шесть тысяч акров, а после твое'о прадеда осталось только тысяча сто.

- И те большей частью под лесом.

- Да, чтобы стрелять вальдшнепов. Успеет процесс попасть в вечерние газеты?

- Разумеется. Джерри - человек на виду.

- Надеюсь, туалета Клер не коснутся. Понравились тебе присяжные?

Динни пожала плечами:

- Я не умею читать чужие мысли по лицам.

- Это все равно как щупать нос у собаки: тебе кажется, что он горячий, а на самом деле она здорова. А что с молодым человеком?

- Он - единственный, кого мне по-настоящему жаль.

- Да, - согласилась леди Монт. - Каждый мужчина прелюбодействует, но в своем сердце, а не в автомобилях.

- Людям важно не то, что есть, а то, что кажется, тетя Эм.