Конец «Гончих псов»

— Хорошо! — скучно ответила она и положила трубку. Подойдя к Карлу, присела на подлокотник и взяла сигарету.

— Сейчас за мной высылают машину.

— Где ты служишь, Лотта? — поинтересовался Карл.

Лотта обняла его за плечи.

— Давай сразу договоримся, что ты никогда не будешь интересоваться моими служебными делами.

— Хорошо, — согласился Карл, — только это будет взаимно.

— Согласна. — И она ушла переодеваться.

Вернулась быстро, в ладно сидевшем черном мундире. На правом плече серебрился погон офицера СС.

— Мой гауптштурмфюрер, вот это сюрприз! А я-то думал, что обнимаю цивильную фрейлейн.

— Видишь, капитан, мы в одном чине. Так что, если у тебя появится желание потискать меня, можешь не стесняться. Это не будет нарушением воинской субординации.

Карла покорежил ее тон. Лотта, преобразившись вместе с формой, заговорила языком казармы.

Она уловила перемену в его настроении.

— Я тебе разонравилась?

— Нет.

— Карл, дорогой, видит бог, как мне не хочется уезжать, но шеф срочно требует на службу.

За окном послышался автомобильный сигнал.

— Это за мной. Ты сегодня свободен?

— Абсолютно.

— Тогда я постараюсь освободиться побыстрее. А ты чувствуй себя как дома. К твоим услугам бар, журналы и газеты, Кинг, лежать здесь! — И она вывела пса в прихожую. — Теперь он тебя не выпустит. Считай, что ты у меня под домашним арестом. На дверные и телефонные звонки не отвечай. Ну, чао! Так говорят наши друзья-макаронники.

За окнами раздался продолжительный сигнал.

— Торопят. Ну, пока, мой пленник. С Кингом не шути, он этого не любит.

Захлопнув дверь, Лотта исчезла. Карл снял сапоги и мундир, прилег на диван. Раскрыл свежий номер газеты «Фолькишер Беобахтен». Обычно продукция доктора Геббельса действовала на него как снотворное. Не подвела она и на сей раз.

Проснулся Карл от голода. Воспользовавшись любезным разрешением хозяйки, заглянул в холодильник и бар. Сделал бутерброды из колбасы и сыра, открыл бутылку мюнхенского пива.

Прошло более четырех часов, а Лотта все не появлялась.

«Позвоню-ка я Луизе. Она даже не знает, что я в Берлине». Но Карл тут же отогнал эту мысль: телефон наверняка прослушивается, не зря же Лотта просила не отвечать на звонки.

В квартире было тихо. Чуть слышно тикали часы, да протяжно зевал в прихожей Кинг.

От скуки Карл снова стал листать альбом с фотографиями. В нем промелькнуло немало знакомых лиц: Гейдрих, Бальдур фон Ширах, его дорогой родственничек Гуго и, наконец, сам министр пропаганды доктор Йозеф Геббельс. Автограф: «Дорогой Валькирии от поклонника нордической красоты». Фотограф, возможно даже сам «профессор» Гоффман,[37] попытался максимально облагородить облик Геббельса, но все его потуги оказались тщетными.

«Странно, — размышлял Карл, — что у красивых женщин бывает нездоровая тяга к таким вот уродцам. И что их толкает к ним в объятия: закон контрастов, любопытство или материальные выгоды? Кто же ты есть на самом деле, дорогая Лотта? Почему связана с видными фигурами рейха?…»

Карлу захотелось убежать из этой квартиры подальше, но он был под охраной чистокровной овчарки, прошедшей через гестаповскую выучку.

Глава четвертая

1

Война была какой-то непонятной. Французы, отгородившись от немцев линией Мажино, тешили себя иллюзией безопасности. Немцы за линией Зигфрида вели себя смирно, накапливали силы для будущих кампаний. А чтобы не забыть, что идет война, воюющие нации организовывали поиски патрулей и лениво постреливали друг в друга из пушек и пулеметов. Англичане и французы такую войну окрестила «странной», а немцы назвали зицкригом — «сидячей войной».

Строительство линии Зигфрида было начато в 1938 году. К моменту нападения Германии на Польшу эта линия была скорее «пунктиром» Зигфрида, так как существовала больше на бумаге да в разговорах, подогреваемых пропагандой доктора Геббельса.

Если бы осенью 1939 года французы, имеющие большое численное превосходство, рискнули перейти в наступление, то они легко бы прорвали жиденькие укрепления и смяли группу армий «Д» генерала фон Лееба.

После окончания Польской кампании время было упущено. На линии Зигфрида форсированными темпами работали почти все инженерные части вермахта и огромное количество рабочей силы из «организации Тодта», которые строили огневые точки, доты, противотанковые надолбы от Бельгии до Швейцарии.

На правом фланге линии Зигфрида развернулась группа армий «В» фон Бока, а в центре группа армий «А» генерала Рундштедта, переброшенные из Польши. И чем прочнее становилась немецкая оборона, тем больше мелел поток пропаганды о неприступности линии Зигфрида.

Теперь, когда мощные форты стали реальностью, у департамента доктора Геббельса нашлись дела более существенные: нужно было готовить немецкий народ к перенесению военных трудностей, вырабатывать у них стойкость к невзгодам, потерям и жертвам, а также восхвалять отличившихся на полях сражений.

Поздней осенью, когда низкая облачность, дожди и туманы надолго приземлили авиацию на аэродромах, летчики звена Карла фон Риттена получили отпуск.