Конец игры

Окно второго этажа было открыто, и Римо пропустил Памелу вперед себя. Они оказались в спальне для гостей, в которой все стены, мебель, покрывало на кровати, ковер на полу и занавески на окнах были выдержаны в ярко-красных тонах.

— Эта комната выглядит так, будто тут кого-то пронесло с кровью, — заметил Римо.

— А мне она вроде как нравится, — возразила Памела.

— Замечательное место для того, чтобы умереть от потери крови, — согласился Римо. — Если они тебя заденут, я принесу тебя сюда, чтобы ты умерла тут.

— Благодарю вас. Я буду вам весьма признательна, — сухо сказала Памела.

Дверь спальни, как и двери всех комнат второго этажа, выходила на внутреннюю галерею, откуда открывался вид на огромный зал первого этажа, служивший и гостиной и столовой.

Римо знаком велел Памеле молчать и подвел ее к ограждению галереи. Внизу он увидел троих мужчин, прятавшихся за диванами и креслами, сжимая в руках оружие, нацеленное на раздвижные стеклянные двери, за которыми был виден дворик, а за ним — песчаный пляж. Океан сегодня был зеленым-презеленым. Он напомнил Римо о Карибском море.

— Давай я их пристрелю, — нежно прошептала Памела ему на ухо.

— Зачем это?

— Затем, чтобы убить их до того, как они убьют нас. У них стволов больше, тем у нас.

— Боже правый, ты даже мыслишь как Джеймс Бонд.

— Ну не можем же мы тут стоять и ждать, пока они все заснут, — прошептала Памела.

Римо поднял руку, пытаясь заставить ее замолчать.

— Предоставь это мне, — сказал он.

Он легко перемахнул через ограждение и пролетел вниз пятнадцать футов. Приземлившись на диванные подушки, он перекувырнулся назад через спинку дивана, приземлился на ноги между двумя из трех несостоявшихся стрелков и рывком выдернул у них из рук пулеметы.

Тот, который прятался за креслом, услышал шум и обернулся, медленно подняв руку с «магнумом». Но прежде, чем он успел что-то сделать, Римо вынул «магнум» из его руки. Римо стоял между тремя мужчинами, держа в руках пистолет и два пулемета. Держать три пушки одновременно неудобно, понял он. Он попытался взять в каждую руку по пулемету, а пистолет зажать под подбородком, но это тоже было неудобно.

— Кто ты? Что тебе надо? — спросил человек, прятавшийся за креслом.

— Попридержи коней, — посоветовал ему Римо.

Разговаривать с пистолетом под подбородком было очень трудно.

Он сунул оба пулемета под мышку, а пистолет взял в руку, но пулеметы стали выскальзывать. Сейчас они упадут, выпалят сами по себе и кого-нибудь заденут, подумал Римо.

— Ты в порядке? — крикнула Памела сверху.

— Чудесно, чудесно, чудесно, просто великолепно, — отозвался Римо. — Ну-ка, ребятки, погодите-ка минутку.

В конце концов он признал свое поражение и отшвырнул оружие в угол комнаты.

— Послушайте, — обратился он к парням. — Я положил пушки в углу, но это не означает, что вам в голову должна прийти мысль броситься туда и попытаться ими завладеть, потому что тогда я буду вынужден убить вас.

Памела спустилась по лестнице. Она держала всех троих под прицелом своего маленького пистолета. Римо обратил внимание на то, что она держит пистолет низко, рядом с бедром, как держат оружие опытные профессионалы, а не на вытянутых руках перед собой — в таком положении оружие ничего не стоит выбить из рук.

— А ну, не двигаться! — грозно крикнула она.

— Они вовсе и не собирались никуда двигаться, мисс Бонд, — саркастически заметил Римо. — А теперь отверни эту штуку от меня. — И он снова обратился к троим парням. — О'кей, ну и как вас зовут?

— А кто спрашивает? — отозвался тот, который прятался за креслом.

Римо перевернул латунный кофейный столик, стоявший возле дивана, и скрутил одну из его ножек так, что она стала похожа на штопор.

— Еще вопросы? — спросил он.

— Бондини, — ответил парень. — Берни Бондини.

Римо перевел взгляд на других двоих — они все еще стояли на коленях на полу, а пистолет в руке Памелы пристально глядел прямо на них.

— Хаббл.

— Франко.

— Кто-нибудь из них похож на голос, который тебе звонил? — спросил Римо.

— Я не могу сказать — они просто назвали свои имена, — ответила Памела. — Пусть поговорят побольше.

— Кто вы? — спросил Бондини.

— Ты перестанешь наконец задавать этот вопрос? — разозлился Римо. — Ну, ладно. Давайте по очереди. Сначала один, потом другой, потом третий. Ну-ка, давайте: «Четырежды двадцать и сколько-то тому назад наши предки породили...»

— Неправильно, — оборвал его Бондини.

— Да излагайте как хотите, — отмахнулся Римо. — Я никогда не утверждал, что хорошо знаю историю.

— "Четырежды двадцать и семь лет назад наши отцы произвели на свет..."

— Хорошо, — похвалил его Римо. — Ты это помнишь со школы?

— Да, — ответил Бондини.

— А я вот никогда не мог запомнить, — признался Римо. — Я всегда путал отцов и предков. Я должен был декламировать это в День Поминовения, но я все время спотыкался.

— Стыдно, — упрекнул его Бондини.

— Ага. Тогда вместо меня они выпустили Ромео Рокко. Вот было гнусное зрелище. Он зачитал это так, как будто читал по телевизору рекламные объявления. В середине речи он обмочился, но успел закончить раньше, чем моча дотекла до пола.

Римо обернулся к Памеле.