Конец игры

‒ Смеёшься? ‒ Таня хмыкнула. Хотела, скорее всего, снисходительно и иронично, но получилось больше похожим на неуверенный всхлип. ‒ Какое там рассмотрела? Да я чуть не обделалась от страха. ‒ Но после всё-таки задумалась. ‒ Ну-у, парень. Одет как обычно. Куртка – как куртка. Тёмная. Капюшон на голове. Натянут до носа, и лица почти не видно. Но это понятно ‒ он же меня не на свиданку собирался пригласить. И вообще, кажется, сам-то ещё тот грабитель. Иначе бы мне и не удалось от него настолько легко сбежать. ‒ Мать опять сдавленно хихикнула: ‒ Я, конечно, не в претензии. И слава богу, что другой не достался. ‒ Она накрыла ладонь дочери своей, похлопала тихонько. ‒ Эм, да какая разница-то? Обошлось и ладно.

Почему она всё воспринимает с такой лёгкостью? На неё напали, с того момента и часа не прошло, а мать уже хихикает и заявляет, что всё нормально. Неудивительно, что её жизнь идёт наперекосяк. Она готова мириться с любыми гадостями, обидами и несправедливостями, прогибаться под обстоятельства. А Эмберли – нет.

‒ А если он опять попытается ограбить? – девушка стряхнула материнскую ладонь. − Даже если не тебя, а кого-то другого. Ты должна заявить в полицию!

− Господи! – выдохнула Таня, закатив глаза. – И что я, по-твоему, им скажу? «Ко мне подвалил придурок с ножом и потребовал деньги, а я даже ничего не разглядела кроме куртки и капюшона». Да тут многие так одеваются! Если вообще не все. Вот и ищите, милые, хрен знает кого! – Она критично поджала губы. − Сомневаюсь, что они приставят ко мне круглосуточного охранника, лишь бы такое не повторилось. И к каждому жителю в придачу.

Эмберли насупилась. Если честно, где-то в самой глубине сознания она рассчитывала именно на охранника: в полиции проникнутся, поставят и мать, и её, и дом под особое наблюдение. Тогда девушка почувствует себя спокойнее, и не будет реагировать на каждый шорох. И создателю этой жуткой игры, − или кто он там? да кем бы ни был! – не удастся подобраться к ним.

Наивно. Конечно, наивно. Ей не дождаться поддержки со стороны. А рассказать обо всём матери – это уж точно бесполезно. Не поверит, опять начнёт хихикать и закатывать глаза. Или ещё хуже, подумает, что Эмберли свихнулась, начнёт втирать, что нечего так долго сидеть за компьютером и прочую назидательную хрень.

Придётся как-то справляться самой. Разобраться с игрой, возможно, найти создателя или того, кто приводит приговоры в исполнение. Или это одно лицо? Ну хоть кого-то, лишь бы всё прекратилось. А пока нужно соблюдать осторожность.

‒ Ты дверь заперла? – поинтересовалась Эмберли у матери, поднимаясь со ступеньки.

Таня вскинула голову, удивлённо уставилась на дочь, но всё-таки поддалась и ответила:

‒ Заперла.

‒ Точно? Надо проверить.

‒ Эмбер! Да что с тобой? – мать подскочила, попыталась ухватить Эмберли за руку, но та увернулась, а Таня всё равно продолжала восклицать: − Не сходи с ума! Вряд ли этот засранец знает, где я живу! И уж точно он не бежал всю дорогу за машиной! – Она перевела дух и заключила: − Давай-ка, я в душ, а ты спать. Хочешь, возьми снотворное. Где-то в сумочке было.

Ну да, накачаться успокоительным, вырубиться, и ноль проблем. В этом вся мать. Хотя…

По-другому всё равно не уснуть, а маяться всю ночь, перебирая события и пытаясь сделать выводы из минимума информации, тоже не вариант.

− Хорошо. Давай твоё снотворное.

Заполучив маленькую белую капсулу, Эмберли, особо не рассматривая и не раздумывая, закинула её в рот, запила, добрела до туалета, а потом отправилась в комнату и завалилась в постель. Но прежде, чем отключиться, она успела подумать. Как там мать говорила? «Парень. Одет обычно. Тёмная куртка, капюшон на голове, натянут почти до носа». И ещё: «Тут многие так одеваются». Точно. Эмберли и сама недавно встретила похожего под описание. Возле дома Майка Уоррена, одного из подсудимых, которого она приговорила к отрубанию рук, и которому их в реальности оторвало взрывчаткой.

Верить в простые совпадения больше не получалось.

11 Таня

Иногда выпадают такие ночи, когда ты вроде бы спишь, но видишь реальные события со стороны, без возможности повлиять на них. Когда чувствуешь себя марионеткой в чьих-то коварных руках, когда силишься отбиться, отгородиться от увиденного, но ничего не получается, потому что это уже произошло и прошлое не переписать.

И вот, в таком забытье, Тане снова было пятнадцать.

В старшую школу она перешла с робкой надеждой и несмелыми планами на светлое будущее. Училась Таня всегда на отлично, даже гибель матери перед Рождеством не повлияла на успеваемость. Чего там! Все же доведено до автоматизма: читай книжки, пиши сочинения, проходи тесты, отвечай преподам, а что творится у тебя внутри – никому не интересно.