Конец игры, или личные счеты Кремнева

— И с какой женщины ты снял эти серьги?

— Она здесь, — ответил Шакал спокойным голосом. — Неподалеку.

— Мертва?

— Конечно.

Лицо Егора стало еще мрачнее.

— Ты позвонил в милицию?

Незнакомец покачал головой:

— Нет.

На скулах Егора заиграли желваки.

— Слушай, мужик… — Егор нетерпеливо дернул щекой. — Я толком не спал двое суток и ужасно устал. К тому же, у меня нет с собой денег. Втюхивай свои серьги кому-нибудь другому.

Егор грубо столкнул Шакала с асфальтовой дорожки и зашагал дальше.

— Детдом номер девятнадцать, — громко и отчетливо произнес за его спиной незнакомец.

Егор замер. Медленно повернулся и глянул на незнакомца в угрюмый прищур:

— Как ты сказал?

Вместо ответа незнакомец быстро проговорил:

— Остановись на минуту и выслушай меня. Клянусь — ты не пожалеешь.

Егор секунду или две колебался, потом кивнул головой и сказал:

— Ну хорошо. Но только минуту. Так что ты там говорил про детдом?

— Жила была девочка…

— Слушай, мужик…

— Не перебивай. — Незнакомец чуть склонил голову набок и продолжил: — Жила-была девочка, звали ее Вероника. В девятом классе она влюбилась в учителя физкультуры, которого звали Виталий Егорович. Дело, в общем, обычное, девочки часто влюбляются в преподавателей…

— Какого черта ты мне это рассказываешь? — угрюмо спросил Кремнёв.

— Однажды Вероника подкараулила любимого учителя в раздевалке, когда там никого не было, — невозмутимо продолжил Шакал, — и объяснилась ему в любви. И вот чудо! — выяснилось, что Виталий Егорович тоже любит Веронику. Объяснившись друг другу в любви, наши голубки легли на маты и…

— Слушай, ты… — надвинулся на Шакала Кремнёв.

— Не перебивай, — сказал тот и отступил на шаг. — Итак, наши голубки стали тайными любовниками. И надо ж такому случиться, что юная Вероника забеременела! Делать аборт было поздно, и девочке пришлось рожать. Преподавателя физкультуры, понятное дело, с треском вышибли из школы, снабдив его «волчьим билетом». Считай, ему еще повезло: могли вообще укатать на нары за совращение малолетней…

Теперь Егор слушал Шакала внимательно, вперив в него острый, недобрый взгляд, а Шакал невозмутимо продолжал:

— Вероника родила сынишку и но настоянию родителей оставила его в Доме малютки. Оттуда мальчик попал в детдом, где ему дали красивое имя Егор. Над выбором фамилии заведующая долго не парилась. У мамы была фамилия Кремова. Заведующая изменила в этой фамилии одну букву и добавила еще одну. Так в мире появился маленький гражданин по имени Егор Кремнёв.

Егор стоял все в той же позе. Его хмурое лицо не выражало ничего, но по обеим сторонам сухого рта пролегли две глубокие складки.

Шакал, между тем, продолжал:

— Девочка Вероника выросла и превратилась в красивую, умную, деловую женщину. Со временем она обзавелась собственной фирмой и преуспела в бизнесе. Однако за тридцать с лишним лет она ни разу не попыталась навести справки о своем сыне…

Пальцы Егора, сжимающие сигарету, слегка подрагивали.

— Она жива? — спросил он вдруг.

— Ты о Веронике? — Шакал усмехнулся. — Она была жива, — сказал он. — Час назад. Но сейчас ее нет.

— Нет?

Шакал усмехнулся и покачал головой:

— Нет. Ее застрелили. Она выходила из кафе, и какой-то ублюдок выстрелил ей прямо в лицо.

Окурок догорел до самого фильтра, но Егор этого не заметил. Он взглянул на Шакала исподлобья и тихо пробормотал:

— Эти серьги…

Шакал кивнул:

— Да.

Глаза Егора вспыхнули. Он издал горлом звук, похожий на стон, и пошел на Шакала. Шакал попятился, выхватил из кармана пистолет и направил его на Егора.

— Не так быстро! — нервно выкрикнул он.

Егор остановился. Посмотрел на пистолет, перевел взгляд на костлявое лицо Шакала и глухо спросил:

— Что тебе нужно?

Шакал сузил бесцветные глаза.

— Неправильный вопрос, — сказал он. — Правильней было бы спросить: зачем я это сделал.

— Зачем ты это сделал?

Шакал облизнул губы и быстро проговорил:

— Алексей Бакин. Игорь Бакин. Помнишь их?

— Бакины? — Егор наморщил лоб. — При чем здесь эти ублюдки?

Лицо Шакала дернулось, как от пощечины.

— Осторожнее, — прошипел он, как змея. — Осторожнее, парень. Ты говоришь о моих родных братьях.

Губы Кремнёва медленно раздвинулись в усмешку.

— Так ты тот самый брат, который работает в ФСБ?

— Работал, — поправил Шакал. — А потом ушел. Знаешь, почему?

Егор молчал.

— Я ушел, чтобы отомстить, — холодно проговорил Шакал. — Я разыскал твою мать и запугал ее. Час назад она перечислила на мой банковский счет миллион долларов. Знаешь, она сказала мне, что всю жизнь думала о тебе, но боялась с тобой встретиться. Представляешь? Эта дура боялась, что ты никогда не простишь ее! Рассказывая об этом, она плакала. А потом я убил ее. Выстрелил ей в лицо. Ты меня слушаешь?

Егор по-прежнему молчал. Шакал удовлетворенно улыбнулся.

— Ты молчишь, — констатировал он. — Но я искренне надеюсь, что сейчас ты переживаешь самые ужасные минуты в своей жизни. Сегодня ты мог бы обрести мать. Покончить с одиночеством. Стать таким, как все нормальные люди. Но теперь ничего этого не будет. НЕ БУДЕТ, СЛЫШИШЬ?! Единственное, что тебе осталось, это золотые сережки, которые я вырвал из ушей твоей матери. Наслаждайся!