Конец игры

Ну, клянусь богом, он и впрямь жаждет меня крупно отблагодарить. Его услуги! В своей благодарности он с удовольствием вскрыл бы меня живьем. Паршивец экий, опять ты мне нос натянул. Не без любопытства глядел он вслед удалявшейся фигуре — широкая спина с влажными, темными пятнами на пропотевшей рубахе. Походка доктора Бутора, как и изысканная манера, с какой он то и дело снисходительным кивком головы кланялся знакомцам по пивной, воочию свидетельствовали о том, что он уже целиком перевоплотился в образ английского лорда, родившегося по чистому недоразумению в Словакии, на миявских выселках.

Искренне ценю ваше предложение, лорд Килланин, но надеюсь, что даже после смерти не буду нуждаться в ваших услугах.

3

В четверть первого пополуночи Петер Славик вышел из высотного здания телевизионного центра в Млинской долине и направился к поджидавшей его машине в сопровождении главного оператора Франтишека Шалаги и пожилого, приятного на вид господина, исполнителя главной роли в телеспектакле, который ставил. Пожилой господин, невзирая на то, что был недалек от шестидесяти, определенно выглядел на несколько месяцев моложе, о чем был несомненно осведомлен и чем гордился с явным самолюбованием, которое, как ни странно, не было лишено определенной привлекательности.

— Настоящий ад, от такой жарищи нашему брату и офонареть недолго, — проворчал паренек с редким пушком на подбородке и челюстях и небрежным движением головы откинул с лица длинные жирные волосы. Он был в потертых джинсах и батиков ой майке, по которой расходились концентрические круги самых радужных цветов. — Знаете, как в том анекдоте…

— Заблуждаешься, мальчик. Сбросил бы ты шерсть и маленько укоротил свою зачуханную солому, тебе бы враз стало прохладней, — устало перебил его Шалага; с той поры, как полгода назад умерла его жена от воспаления мозга, он потерял не только волосы, но и всякое чувство юмора.

— И то правда, у вас серое вещество определенно не сопреет, — резко отрубил парень, садясь за руль; он язвительно засмеялся и нагло посмотрел на голый череп главного оператора.

— Кончай треп и давай жми, хоть бы до утра добраться до постели, — прикрикнул на него Славик.

— Молодой человек, попарились бы вы столько часов в этой сауне, что зовется телевизионной студией, так вам бы показалось, что вы сейчас где-то на Аляске, а не в Братиславе, — высказался со снисходительной улыбкой исполнитель главной роли, которого все называли маэстро Антошка, и вытер надушенным платком вспотевший лоб и шею. — Просто сверх человеческих сил работать в таких условиях. Как вы полагаете, пан режиссер? И вдобавок в парике. В самом деле, непонятно, каким образом у меня еще не выпали все волосы! — Он обратился к Шалаге: — Кстати, сколько люксов у этих рефлекторов?

Шалага вообще не откликнулся на его вопрос, а Славик был слишком утомлен, чтобы ответить: впрочем, он знал, что их молчание вовсе не обидит маэстро Антошку, поскольку никакого ответа он, по сути, не ждал и говорил лишь из врожденной привычки смягчать накаленную обстановку, но главным образом потому, что любил слушать свой сочный баритон.

— Эй, уважаемые, не найдется ли у вас места для одной одинокой женщины? — донесся до них писклявый голос, и к машине кинулась, яростно размахивая сумкой, ассистентка режиссера — маленькая плоскогрудая женщина в кудрявом парике.

— Господи, от этой чудилы спасу нет, — заворчал водитель и быстро включил мотор.

— Опомнись! — воскликнул Славик. И добавил уже холодно, сдержанно: — Дружище, ты бы малость поумерил свой пыл.

— Прошу пардону, — торопливо сказал водитель и притормозил. — Я не знал, что нашему брату и пошутить не велено.

— Спасибо, я уж было испугалась, что отсюда придется пешком топать, — с одышкой говорила женщина, усаживаясь на заднее сидение.

— Ну что вы, для прекрасной дамы место всегда найдется, — добродушно улыбнулся маэстро Антошка.

Главный оператор с тихим вздохом протиснулся в угол, водитель недоуменно покачал головой, да и Славик с любопытством поглядел на своего ведущего актера, словно хотел убедиться, действительно ли тот держится такого мнения. Назвать его ассистентку прекрасной дамой представилось ему верхом ядовитой иронии. Но на округлом, чисто выбритом лице маэстро Антошки сияла, как всегда, спокойная, мягкая улыбка, и Славик невольно устыдился, что в нем даже на миг мелькнуло столь неуместное подозрение.

— Надеюсь, могу, наконец, отчалить, — пробурчал водитель и, не ожидая ответа, резко нажал на стартер.

— Молодой человек, помните, тише едешь, дальше будешь, — отозвался маэстро Антошка; в его голосе прозвучал легкий упрек. Затем он с достоинством положил руки на колени и умолк, словно, высказав эту оригинальную жизненную сентенцию, выполнил свой гражданский долг и теперь может спокойно отдаться дреме.