Конец игры

Увидим, она перестала качаться и встала с кресла. Оправила помятую юбку клеш грязно-розового цвета и пошла к двери.

Постойте, постойте!

Она остановилась. Нетерпеливо посмотрела на массивные электронные часы на костлявом запястье левой руки: Подожду. Но долго ждать не могу. Нынче убираюсь у доцента Варади. Он любит точность…

Я… еще подумаю. Подумаю об этом. Не горит же…

Она что-то бубнила, но было не разобрать.

Не понимаю вас, просительно протянул он.

Наверное, она пожалела его, так как снисходительно кивнула, вынула изо рта жвачку и отчетливо повторила: Только не думайте до самой пенсии, говорю. До завтра! До завтра, так и быть, подожду.

Старуха погладила ладонью седоватую козлиную бородку и ласково улыбнулась: А иначе харакири!

13

— Горный Лесковец лежит в долине реки Кланечница, образующейся от слияния многочисленных маленьких речушек, что берут начало под большой Явориной. С севера село защищено отрогами Белых Карпат, стоящих на пути холодных северных ветров. С юга село открыто.

По правому берегу Кланечницы, в отрогах Белых Карпат, в основном, тянется песчаниковый массив, местами перекрытый конгломератом третичного периода, в котором были обнаружены окаменелости раковин, улиток и других морских животных. На левом берегу реки, помимо песчаника, используемого как строительный материал, проступает в более глубоких слоях аспидный сланец, местами — известняк. Село и его окрестности — благодатный объект для ботаников и для любителей природы: стоит вспомнить хотя бы многие виды ятрышника, адонис весенний, ветреницу-прострел, ясменник душистый и другие растения. Из лекарственных трав в изобилии здесь копытень европейский, валериана лекарственная, двудомная и полевая, манжетка обыкновенная, луговая и так далее. Здесь много певчих птиц, таких, как соловей, синица, трясогузка, щегол обыкновенный, чиж лесной, зяблик, и прочие. Водятся здесь и хищные птицы: совы, ястреб лесной, канюк, пустельга обыкновенная. Из рыб — плотва и форель.

По данным археологии известно, что пространство лесковецкой долины населял народ, который уже за 2000–3000 лет до нашей эры занимался обработкой руд.

О прошлом села, о его основании и первом заселении, как и о развитии в период раннего феодализма данных у нас не сохранилось…

Петер Славик сидел в своем кабинете и пытался сосредоточиться над текстом Краткой истории села Горный Лесковец, составленной его отцом, Владимиром Славиком. Это был результат отцовских любительских историко-археологических исследований. Он знал, что отец что-то изыскивает и пишет, из-за чего мать частенько с ним вздорила.

Вместо того чтобы наконец посвятить себя семье, он копается в какой-то хронике, шныряет по домам, надоедает людям, заставляет их отыскивать на чердаках старые бумаги, точит лясы со стариками и старухами, которым уже столько лет, что винтиков у них явно не хватает.

Результаты своих поисков, перепечатанные на машинке, отец (при отъезде в Братиславу) оставил в Горном Лесковце в НК, и теперь, десять лет спустя, они увидели свет. Это, правда, была не книга, а всего лишь тоненькая, в двадцать страниц брошюрка, которую, как Славик понял из сопроводительного письма, издал Районный дом культуры и образования для Горнолесковецкой «беседы»[61] по случаю тридцать пятой годовщины освобождения села.[62] Брошюра пришла сегодня по почте: два экземпляра — для него и для матери. Свой мать уже взяла — была у Славика рано утром, и, конечно, не обошлось без слез. Доживи отец до этого, вот бы уж порадовался, бедняжка… растроганно твердила она. Какие молодцы, что вспомнили о нас, представь себе, пакет пришел как раз сегодня, в день моего рождения. Так, невзначай она напомнила ему, что сегодня ей исполняется пятьдесят семь. То, что отцовский труд — по случайному стечению обстоятельств — пришел именно в день ее рождения, она возвела в символический акт исторической справедливости и тут же следом не без робости спросила его, не будет ли он особенно возражать, если сегодня она познакомит его со своим обожателем — паном Виктором Ружичкой. Хорошо было б встретиться, раз уж у меня день рождения, я буду очень рада, если вы познакомитесь, вот увидишь, он тебе понравится, серьезный человек, ты даже не поверишь, как он робеет перед тобой, стесняется, будто дитя малое, ей-богу, просто боится с тобой встретиться, но на сей раз уж я его затащу, не беспокойся, само собой, сейчас не совсем подходящий момент для торжества, но такова жизнь, человек должен стиснуть зубы и выдержать, ты небось думаешь, что я бесчувственная, эгоистичная баба, но уверяю тебя, ты ошибаешься, знал бы ты, какую ночь сегодня я провела, пусть мой вид тебя не обманывает, я уж привыкла получать удары, их немало было в жизни, но что у меня здесь, на сердце, об этом никто не ведает…

Что это? Бесчувственность, жеманство, истеричность? Или неподдельная искренность?