Конец Империи

Единственный выстрел в лоб валит его наземь.

Снова наступает тишина.

— До чего же отвратительная работа — расправляться с изменниками, — замечает Ракс.

— Да, — кивает Слоун. — Скоро и сами почувствуете на собственной шкуре.

— Это угроза?

— Она самая. — Слоун чувствует, как ее тело движется в такт сердцебиению, покачиваясь из стороны в сторону и подпрыгивая вверх-вниз на случай, если придется бежать, нападать, бить, делать что-то еще. Она бросает взгляд на Брентина, пытаясь внушить ему отчетливую мысль: «Будь готов ко всему». Затем она снова смотрит на солдат — нет, не на всех, а только на одного, ближайшего. Шлем его пересекают беспорядочные царапины, забившиеся ржаво-красной грязью Джакку. — Я гранд-адмирал Рей Слоун, — обращается она к солдату. — Приказываю тебе арестовать советника Галлиуса Ракса по обвинению в измене трону.

Солдат вздрагивает, но не двигается с места.

— Они вам не подчиняются, — бесстрастно говорит Ракс. — Благородная попытка. Жаль, что вы считаете мои действия изменой. Неужели вы не понимаете, Слоун? Я снова нашел для Империи место. Дал ей цель.

— Которая сводится к смерти на мертвой планете? Вы загнали нас всех на край Галактики. Мы во всех смыслах на краю.

— Как я уже сказал — есть цель.

— Дайте догадаюсь, — усмехается она. — Я никогда ее не увижу.

— Отнюдь. Я забираю вас назад. Живой.

— Зачем?

На лице его расплывается самодовольная улыбка.

— Представлению нужна публика, дорогая Слоун. — Он поворачивается к Брентину. — А вот без него можно и обойтись.

Солдаты поднимают винтовки…

Брентин вскрикивает, глядя, как их пальцы ложатся на спусковые крючки…

Слоун заслоняет своего спутника.

— Нет. Он пойдет со мной.

— Но зачем? — смеется Ракс.

«Затем, что он единственный, кто может мне помочь». Однажды он уже ее спас. Он помогал ей бесчисленное множество раз. От мертвого от него не будет никакой пользы.

Естественно, она не может произнести этого вслух.

— Хотите верьте, хотите нет, но он повстанец. У него в голове был чип, который вы помогли туда вживить. Неужели вам не хочется увидеть, что проросло из ваших семян? Вам нужна публика? Свидетель? Тогда позвольте ему увидеть плоды ваших трудов.

— Гм… повстанец, говорите? — Ее враг на мгновение задумывается, и она чувствует, как он приходит к некоему выводу. — Он тоже может мне пригодиться. — Ракс поворачивается к солдатам. — Доставьте их на борт. Отвезем обратно на базу.

Солдаты скручивают Слоун руки за спиной и толкают вперед, мимо Галлиуса. Проходя рядом с ним, она плюет на его мундир, — чтобы набрать столько жидкости, требуются почти героические усилия, но желаемый результат достигнут. Слюна, смешанная с грязью планеты, пятнает идеальную белизну.

— Похоже, эта планета изменила нас всех, — говорит он.

— Вы понятия не имеете насколько, — отвечает Рей, пока ее подталкивают к челноку.

— Добро пожаловать на Джакку, Рей Слоун. Добро пожаловать на Джакку.

Глава двадцать вторая

В небе уже висит раскаленное утреннее солнце, жар которого давит на затылок не хуже сапога. Джес смотрит как Норра, словно призрак, бродит среди останков каравана. Всю прошлую ночь она выла и яростно кричала, но теперь выглядит совершенно опустошенной. Вероятно, она думала, что хуже быть уже не может, но потом они увидели Брентина.

И следом увидели, как Брентина в очередной раз увели.

Джес понятия не имеет, что все это значит. Сплошные загадки. Почему Слоун одета как мусорщица? Почему их с Брентином схватили, будто врагов Империи? Как тут вообще оказался Брентин? Почему с ними была Ниима и почему теперь хаттша мертва?

— Тут ничего нет, — в который раз повторяет Норра, окидывая взглядом покрасневших глаз обломки в поисках ответов на вопросы, не дающие покоя Джес.

— Нужно уходить, — говорит Эмари.

— Да, — соглашается Норра, но продолжает бродить туда-сюда. Она пинает дымящийся остов моноцикла, толкает ногой локоть пыльного трупа хаттского раба. Напарница снова пытается ее позвать, предупреждая, что неизвестно, долго ли еще будут молчать турболазеры.

— Норра…

— Я знаю.

— Нужно уходить.

— Да знаю я!

— Мы можем вернуть его. Его и Слоун.

— Как? — с тоской, отчаянием и злостью спрашивает Норра. — Мы понятия не имеем, куда или зачем они улетели. У нас больше ничего не осталось, Джес. Мы были так близки к цели, но потом… — Она взмахивает рукой, хватая воздух. Новые слезы угрожают оставить свой след на ее измазанных грязью щеках.

Охотница не знает, что ответить.

Ей хочется обнадежить подругу, но не хочется и лгать. Потеря Слоун и Брентина означает, что надежда угасает с каждой секундой.

И вдруг…

Раздается похожее на отрыжку шипение, и туша хаттши переворачивается. Норра вскрикивает. Джес отшатывается, шепча старое придонское проклятие, и вскидывает винтовку, нацелив ее на слизнячку.

Ниима шарит лапами по земле, пытаясь подняться. Из дыр на ее теле вязкими струйками сочится темная кровь.

— Уба, забрак! Нолая баюнко! — булькает она на какой-то древней разновидности хаттского. Тело выпрямляется, затем, извиваясь, скользит по трупам рабов. Каждое движение сопровождается мучительными стонами.