— До меня как-то раз дошел слух. — Брентин со стоном садится, скребя спиной камень. — Работая на подпольном повстанческом радио, я не только распространял по Галактике пропаганду, но и перехватывал сообщения Империи. Со мной трудились ребята, которые умели взламывать радиочастоты, подключаться к передачам и сеансам связи. Они даже сообразили, как доработать гипердвигатели, чтобы перехватывать частоты прямо из дальнего космоса. Абеднедо, с которым я работал, Олс Утик, рассказывал, что они поймали фрагмент сообщения из какой-то дальней системы, кажется Адюмара[3]
, в Диком космосе. Там говорилось что-то про… некую лабораторию, секретный комплекс. Мы послали разведчиков на его поиски, но все впустую, да и не могли мы уделить этому особого внимания. У Альянса не было свободных рук. Но вдруг там и в самом деле что-то было?Может, и здесь кроется нечто подобное.
Нечто, основанное самим Императором? Вполне возможно. Слоун вспоминает изображение из имперских архивов: Палпатин, Юларен, Мас Амедда и юный Галлиус Ракс. Ракс был героем Империи, но его досье абсолютно засекречено. Насколько он был близок к Палпатину? Какова была его истинная роль?
Что, если там — нечто похожее на секретный комплекс, помогавший разработать и спроектировать «Звезду Смерти»? Или что-нибудь куда более странное?
Как бы там ни было, нельзя позволить Раксу управлять этим. Он не из тех, кому можно доверять.
Эта мысль бесконечно крутится в голове, вызывая приступ мучительной боли. «Он не из тех, кому можно доверить мою Империю». Осознание новой цели обжигает ее, как горячая лава. Возможно, Брентин Уэксли прав. Может быть, цель ее заключается не только в том, чтобы вырвать сердце из груди Галлиуса Ракса.
Возможно, она сумеет вернуть себе Империю. Возможно, она сумеет ее спасти.
И возможно, сделать это поможет именно то, что Ракс столь тщательно охраняет и прячет. А это значит, что нужно найти способ пробраться мимо тех турболазеров и…
— Смотри, — говорит Брентин.
Вырванная из раздумий, Слоун смотрит туда, куда указывает его палец. Там, на вершине хребта, какое-то движение.
Корабль. Челнок.
Он взлетает и направляется в их сторону. Губы Слоун изгибаются в зловещей ухмылке.
— Приготовься.
— К чему?
— Мы захватим этот корабль.
Джес говорит, что Норра должна опустить корабль к поверхности планеты, а сама она спрыгнет и схватит Слоун. Это вполне соответствует ролям каждой из них. У каждой своя специализация. Норра — опытный пилот, один из лучших среди повстанцев. А Джес — охотница за головами. Она умеет драться. Она умеет брать пленных.
Но Норра не соглашается с напарницей. Зубы ее крепко сжаты, взгляд напряжен, и когда она цедит сквозь зубы, что ей хочется — нет, ей нужно! — самой захватить Слоун в плен, Джес уступает. Эмари знает, что в этой схватке ей не победить.
Челнок быстро поднимается над хребтом, и охотница прокладывает курс — свернуть на запад и зайти под косым углом. Нагорья прикроют от возможного огня турболазеров. Готовая к чему угодно, Норра ждет на трапе вместе с Костиком. Если ей не удастся пленить Слоун, это сумеет сделать дроид. Он как минимум защитит Hoppy от адмирала и ее спутника. Эмари опишет круг, огибая нагорья, а затем вернется за Норрой и Слоун.
Все просто. По крайней мере, Джес на это надеется.
Но ведь просто никогда не бывает?
Устремляясь на запад, Джес разворачивает челнок в сторону Слоун. И тут на ее экранах появляются приближающиеся корабли.
Норра не собирается брать Слоун в плен. Сердце подсказывает ей, что выбор между справедливостью и местью уже сделан. По мере того как они приближаются к цели, ее желание увидеть, как эта женщина поплатится за все, что натворила, растет с каждым мгновением. Она получит по заслугам, и доставлять ее на борт челнока будет незачем: после того как Норра сделает то, что должна сделать, тело Слоун достанется Джакку.
Ветер бьет в лицо Hoppe, которая держится за пневматический поршень, позволяющий трапу оставаться открытым, пока кореллианский челнок опускается в долину, маневрируя из стороны в сторону. Костик за ее спиной висит на втором поршне, словно танцор на шесте. Одна его рука и одна нога вытянуты в сторону, будто он только что завершил некий магический трюк — та-дам!
Свободной рукой Норра снова подносит к глазам квадронокль, нацелив его в сторону Слоун. Постепенно размытая картинка становится все четче — крупные пиксели превращаются в мелкие, и она видит, как Слоун встает, указывая прямо на их челнок. Сердце Норры пылает от желания увидеть эту женщину побежденной.
«Прекрасно. Знай, что я иду к тебе, Рей Слоун».
Мужчина, который прячется рядом с ней, тоже встает.
Его лицо в квадронокле становится резче…
Нет. Не может быть.
Hoppe кажется, будто она оказалась в космическом вакууме. Пустота поглощает ее, высасывая из легких остатки кислорода.
Это Брентин.
Ее муж.
У нее кружится голова, и она едва не отпускает поршень. Квадронокль выпадает из ее руки, но Костик тут же проворно подхватывает его манипулятором, не давая улететь в бездну.