Конец иностранной военной интервенции и гражданской войны в СССР. Ликвидация последних очагов контрреволюции

Сократился ежесуточный пробег паровозов. Составы медленно ползли по железным дорогам, то и дело застревая в пути. Недели и даже месяцы требовались для того, чтобы покрыть расстояние в полторы-две тысячи километров. Характерную для той поры картину рисует писатель Д. А. Фурманов, рассказывая о своей поездке в Туркестан: «Путь от Самары (Куйбышев. — Ред.) до Ташкента был рассчитан на 7–8 дней. Расстояние тут свыше 2000 верст. Прошло уже две недели, а мы едва-едва отмытарили четверть дороги, застряли в Актюбинске и ожидаем манны небесной. Положение с топливом по всей дороге самое критическое: дров мало, подаются они с трудом; сжигаются шпалы, сжигаются здания второстепенного значения, а некоторые эшелоны в отчаянии занимаются самосожжением — разбирают и жгут теплушки… По пути много безнадежно застрявших эшелонов — все они находятся в одинаково тяжелом положении»[4].

Огромные разрушения на транспорте и в промышленности, острая нехватка сырья, топлива, металла подтачивали, как тяжелая болезнь, хозяйство молодой Советской республики.

Восстановление железнодорожного моста через реку Кубань под Екатеринодаром (Краснодар). 1920 г. (Фото.)

Трудящиеся испытывали невероятные лишения. Не хватало самого необходимого — продовольствия, одежды, обуви, керосина, мыла, спичек. Во многих городах не было света, трамваи не ходили, население мерзло в холодных, нетопленных квартирах. В стране свирепствовали эпидемии тифа и других заразных болезней. Особенно тяжело приходилось рабочим Москвы, Петрограда, Иваново-Вознесенска (Иваново). Никто не голодал так, как рабочие этих крупнейших промышленных центров.

В суровую зиму 1919 – 1920 года из-за сильных январско-февральских метелей на некоторое время прекратилось движение к Москве продовольственных и топливных поездов. Отрезанная от угля и нефти, столица перешла почти целиком на дровяное отопление. Но и дрова, заготовлявшиеся в тридцативерстной полосе вокруг Москвы, не на чем было подвезти. Население начало разбирать на топку заборы и сараи. На дрова ломали ветхие деревянные дома и деревянные части покинутых каменных зданий. Во многих домах жители спасались от холода у печек-«буржуек», сжигая в них подчас даже мебель. Холодно было почти во всех правительственных зданиях, и сотрудники учреждении работали в пальто и шубах.

Раздача населению на топливо досок из разломанных старых построек. Петроград. 1920 г. (Фото.)

Коммунистическая партия и Советское правительство даже в самые трудные периоды войны делали все возможное для того, чтобы остановить разруху и облегчить положение трудящихся. Когда же в военных действиях был достигнут коренной перелом в пользу Красной Армии, Советское государство сразу использовало новые возможности для восстановления разрушенного хозяйства.

Уже в решениях VIII конференции РКП(б) и VII съезда Советов, состоявшихся в конце 1919 года, партия наметила курс на восстановление народного хозяйства.

Еще не умолкли орудия на полях сражений, еще шли бои под Царицыном (Сталинград) и Ростовом, под Одессой и Архангельском, под Красноярском и Гурьевом, а в газетах рядом с военными сводками появилась рубрика «На бескровном фронте». 4 января 1920 года «Правда» писала:

«Разгром деникинской армии начался. Красная армия революции семимильными шагами идет вперед. Товарищи! Готовьте в тылу армию труда на борьбу с голодом, холодом, нищетой».

Коммунистическая партия в это время бросила клич: «Все для народного хозяйства!», ставший основным лозунгом дня.

Так же, как весной 1918 года, после заключения Брестского мира, так и теперь надо было, используя мирную передышку, направить все силы на ликвидацию разрухи и строительство основ социалистической экономики. Но делать это предстояло в обстановке, когда мирная передышка была завоевана, но с интервенцией и гражданской войной еще не было полностью покончено. В Крыму находились белогвардейские войска, на Дальнем Востоке — японские интервенты, в Закавказье — армии буржуазно-националистических правительств, а с запада грозила походом буржуазно-помещичья Польша. Состояние народного хозяйства в 1920 году было несравненно тяжелее, чем весной 1918 года. В этих условиях только методами военного коммунизма, только крайним напряжением всех сил, самопожертвованием, необычайным единством воли и железной дисциплиной можно было побороть разруху, выиграть бескровную, но ожесточенную войну с остатками городской буржуазии, расхитителями и спекулянтами, скрытыми саботажниками, эсерами и меньшевиками, с кулаками — со всеми, кто явно или тайно вредил и пакостил, стараясь подорвать силы истощенной и истерзанной страны.

Крепко спаянная с народными массами Коммунистическая партия была твердо убеждена в том, что рабочий класс и трудящееся крестьянство правильно поймут необходимость такой политики.