Конец истории и последний человек

Но давно предсказанный крах традиционных азиатских ценностей перед лицом современного консюмеризма что-то очень медленно материализуется. Это, возможно, связано с тем, что общество азиатских стран обладает определенной силой, с которой его члены не спешат расстаться, особенно глядя на предлагаемые альтернативы. Пусть американские рабочие не должны распевать гимн своей компании, выполняя физические упражнения, но одной из наиболее частых жалоб на жизнь в современной Америке стало именно указание на то, что не хватает общественной жизни. Распад общественной жизни в современной Америке начинается в семье, которая в течение последних лет шестидесяти распадается и атомизируется, что хорошо знакомо всем американцам. Но он заметен и в отсутствии (в любом разумном смысле) у большинства американцев привязанности к месту и в исчезновении отдушин для общения за пределами тесного семейного круга. А ведь это именно ощущение общины предлагают общества азиатских стран, и для многих выросших в этой культуре социальный конформизм и ограничения индивидуализма — цена весьма невысокая.

В свете подобных рассуждений кажется, что Азия и, в частности, Япония представляют собой критическую поворотную точку мировой истории. Можно себе представить, что Азия, продолжая экономический рост еще в течение лет шестидесяти, развивается в двух достаточно различных направлениях. С одной стороны, все более космополитичное и образованное население азиатских стран будет и дальше усваивать западные идеи универсального и взаимного признания, что приведет к дальнейшему распространению формальной либеральной демократии. Значимость коллективов как источников тимотической идентификации будет снижаться, азиаты более озаботятся индивидуальным достоинством, правами женщин и личным потреблением, усваивая принципы универсальности прав человека. Это тот процесс, который привел Тайвань и Южную Корею к формальной демократии за последние тридцать лет. Япония уже достаточно далеко продвинулась по этому пути в послевоенный период, а упадок патриархальных институтов превращает ее в куда более "современную" страну, чем, скажем, Сингапур.

С другой стороны, если азиаты убедятся, что своим успехом более обязаны своей, а не заимствованной культуре, если экономический рост Америки и Европы будет уступать росту на Дальнем Востоке, если западные общества будут и дальше страдать от прогрессирующего распада основных социальных институтов, таких как семья, и если они будут относиться к Азии с недоверием и враждебностью, то системные антилиберальные и недемократические альтернативы, сочетающие экономический рационализм с авторитарным патернализмом, могут на Дальнем Востоке закрепиться. До сих пор многие азиатские страны хотя бы на словах декларируют приверженность западным принципам либеральной демократии, принимая ее форму и изменяя содержание под азиатские культурные традиции. Но может произойти и открытый разрыв с демократией, в котором сама форма будет отвергнута как искусственное заимствование с Запада, как не имеющая отношения к успешному функционированию азиатских стран, подобно тому, как западные приемы менеджмента не нужны для их экономики. Начало отказа Азии от либеральной демократии как от системы можно усмотреть как в теоретических заявлениях Ли Кван Ю, так и в работах некоторых японских авторов вроде Синтаро Исихары. Если такая альтернатива в будущем возникнет, роль Японии окажется ключевой, поскольку эта страна уже сменила Соединенные Штаты как образец для модернизации для многих азиатских стран.[365]

Новый азиатский тоталитаризм не окажется скорее всего знакомым нам жестоким тоталитарным полицейским государством. Это будет тирания почитания, добровольного повиновения людей высшему авторитету и подчинения жесткой система социальных норм. Сомнительно, чтобы такую политическую систему можно было бы экспортировать в другие культуры, не имеющие конфуцианского наследия, как нельзя экспортировать исламский фундаментализм за пределы исламского мира.[366] Империя почитания, которую представляет собой такая система, может породить беспрецедентное процветание, но она означает и продленное детство для большинства граждан, а потому — неполное удовлетворение тимоса.