Конец конца Земли

Мы направились на Экклсдаун-роуд, полоску асфальтированной дороги, которая вьется по лесистым предгорьям Джон-Кроу-Маунтинс. («Джон Кроу» – местное название грифа-индейки, сутулой краснолицей птицы с черным оперением; говорят, грифа прозвали так в честь священника по имени Джон, сутулого, с обгоревшим докрасна лицом, в длинной черной сутане, который некогда бродил по этим краям, надеясь обратить туземцев в христианство.) Между ливнями мы с Рикардо прошли несколько миль и видели два эндемичных ямайских вида попугая, три огромных каштановобрюхих пиайи, стайку ямайских воронов (которых здесь за характерный голос называют «вороны-бормотуны»), а на самой верхушке дерева мелькнули малиновые штанишки колибри – так называемой «колибри-манго».

Больше всего нам хотелось отыскать широкохохлого земляного голубя, скрытного наземного обитателя, которого ямайцы окрестили «горным ведьмаком». Этот вид, почти такой же редкий, как черные дрозды, находится под угрозой из-за уничтожения среды его обитания; кроме того, на этих голубей охотятся завезенные на остров мангусты. Наконец Рикардо услышал голубиный голос, а я мельком успел заметить, как птица порхнула над самой дорогой. Не успели мы прибыть на место, где только что пролетел голубь, как идиллическую тишину Экклсдаун-роуд нарушило появление автомобиля, одного из первых, которые попадались нам все утро; водитель несколько раз надавил на клаксон. С другой стороны показались двое мужчин – один с мощной цепной пилой, второй с канистрой бензина. И практически моментально в зарослях ниже по склону взвыла пила, а вскоре и затрещало падающее дерево. Возможно, широкохохлый земляной голубь нам все равно не попался бы на глаза, но этот случай наглядно продемонстрировал, как обстоят дела с охраной природы в бедной стране с плотным населением. Несмотря на то что земля, на которой мы находились, принадлежала государству, бо́льшую ее часть сдали в долгосрочную аренду частным лицам; у департамента лесного хозяйства просто не хватает ресурсов для сколь-нибудь успешной борьбы с незаконной вырубкой. Так что горные ведьмаки продолжают исчезать.

К тому времени, когда Рикардо уехал в Кингстон, в моем списке не хватало всего двух эндемиков: я упустил широкохохлого земляного голубя и ящеричной кукушки. На следующее утро я встал рано и снова отправился на Экклсдаун-роуд, но лил дождь, причем все сильнее и сильнее, так что ничего нового до отъезда в аэропорт я не увидел. Меня так и подмывало включить обеих птиц в список – в конце концов, я слышал крик кукушки и мельком видел голубя, – но, следуя правилам игры, я все же решил, что охватил все ямайские эндемики, кроме двух. Обычно в таких случаях утешают себя примерно так: «Ну что ж, зато будет повод вернуться на Ямайку», но я отдавал себе отчет, что в следующую поездку на Карибы выберу острова, где обитает больше видов, которые мне еще не попадались. Наблюдение за птицами привлекает еще и потому, что неудачи неизбежны: ведь всех птиц на планете увидеть невозможно; игры же, в которых обеспечена победа, не стоят внимания. Так что я, скорее всего, уже никогда не увижу ни широкохохлого земляного голубя, ни ящеричную кукушку.

В аэропорту Сент-Люсии меня встретил пожарный на пенсии, Олсон Питер; по пути из Кастри в гостиницу под названием «Райский мир» на Атлантическом побережье острова он показал мне несколько пожарных депо. Памятуя об ошибке, совершенной на Ямайке, я вручил Питеру двадцать долларов чаевых и удивился, когда тот скривился, пряча их в карман. Хозяйка гостиницы, Лоррейн Ройалл, объяснила, что нужно было дать ему пятьдесят долларов, поскольку проезд из аэропорта до гостиницы не был заранее оплачен, как я решил по ямайскому опыту. Она пообещала, что потом вернет Питеру деньги, но я усмотрел в этом своем новом промахе недобрый знак.

Наутро я встретился с гидом по имени Мелвин, который материализовался из рассветных сумерек, точно джинн, в облаке конопляного дыма, пока я завтракал на заднем крыльце гостиницы. Мелвин был в резиновых сапогах, закатанных джинсах, длинной футболке в сеточку и вязаной шапке. От гостиницы Лоррейн он провел меня через банановую ферму к одиноко растущему азиатскому декоративному деревцу, pommier d’amour, усыпанному ярко-розовыми цветами и колибри. Стоя на толстом розовом ковре перед деревцем, я и без бинокля видел птиц. Затем мы с Мелвином поехали к основной дороге вдоль побережья и оставили машину у просеки в «сухом» лесу, который можно было назвать сухим лишь по сравнению с высокогорным дождевым. Мелвин приложил большой палец к губам, ритмично запищал, и ему тут же ответила парочка белогрудых пищуховых пересмешников. Они с любопытством понаблюдали за нами с ближайшего дерева, убедились, что мы не птицы, и скрылись из глаз. Пересмешники, как следует из названия, существа хитрые и энергичные, и мне было жаль, что они так быстро улетели.