Конец 'Крота'

После отъезда дочери и любимых внучек квартира на Адамс-стрит, где живет ее одинокий владелец, из сущего бедлама, созданного засильем маленьких человечков, приходит в свое нормальное состояние покоя и тишины. Пожилая женщина, друг семьи Вулричей, уже несколько лет ухаживающая за квартирой и ее хозяином, быстро наводит в ней обычный, заведенный ею, порядок. Она навещает Вулрича три-четыре раза в неделю. Этого вполне достаточно, чтобы умелой женской рукой поддерживать чистоту в доме, закупать кое-какие продукты, из которых хозяин квартиры готовит себе нехитрый завтрак, а потом, придя с работы поздним вечером, - и легкий ужин. Джеймс Вулрич, подобно большинству его соотечественников, неприхотлив в еде и в быту. Но он ценит порядок и систему, аккуратность и размеренность и дома, и в служебных делах.

Ну, а в субботу и воскресенье Джеймс Вулрич почти не бывает дома - он проводит время у своих старых друзей. Или у себя в кабинете, на пятом этаже в Лэнгли. Там, даже тогда, когда он в одиночестве, всегда есть чем заняться. Наконец, просто подумать над делами в спокойной обстановке. Развешанные по стенам кабинета охотничьи трофеи ему не мешают. Наоборот, напоминают о прошедших годах, когда это занятие приносило ему отдых и добычу.

Впрочем, и квартира на Адамс-стрит тоже похожа на настоящий музей. Как и его кабинет, напоминающий о былой страсти ее хозяина. И здесь добытые им трофеи и множество фотографий охотничьих сцен. Ирина, его покойная жена, снисходительно относилась к этим занятиям мужа. Теперь многое из того, что было на вилле в Арлингтоне, переехало в вашингтонскую квартиру. Очень трудно расставаться со своими привычками. Даже когда они вынуждены отступать под напором безжалостного возраста.

У покойной жены Джеймса Вулрича - славянские корни. Это может показаться странным, ведь славяне - по существу должны быть врагами начальника Советского отдела.

В ЦРУ, если уж говорить откровенно, не так редки браки его сотрудников с женщинами из других стран, особенно тех, которые пользуются дружеским расположением Соединенных Штатов. Но категорически запрещаются все связи с иностранцами из стран, которые Вашингтон считает своими противниками. Феномен жены Джеймса Вулрича может выглядеть как исключение из этого сурового правила. Но это только на первый взгляд. Родители Ирины действительно выходцы из России. Но они уже очень давно эмигранты, а Ирина, хоть и знает русский язык, никогда не была на родине своих предков и не чувствует к ней никакой привязанности.

Отец Ирины стопроцентный русский, аристократ по рождению и по воспитанию, быстро нашел дорогу в американскую разведку. Еще тогда, когда она называлась Управлением стратегических операций и вела изнурительную борьбу с фашистской Германией. В последние годы, полной приключениями жизни, он не порывал нитей, крепко привязавших бывшего русского графа к Центральному разведывательному управлению.

Так Ирина, уже повзрослев и приняв новое крещение на Западе, тоже оказалась в том же ведомстве, что и ее отец. Ее приняли на работу в разведку, но тщательно проверяли и в ЦРУ, и в ФБР. И вот у Ирины и ее дочери - русская кровь, а ее муж, отец ее единственной дочери и дед ее внучек - считает Советский Союз своим "главным противником".

Впрочем, в этом нет ничего удивительного. При массовой эмиграции в США людей из других стран мира в Центральном разведывательном управлении немало людей славянского происхождения - русские, украинцы, поляки, чехи. Смешение рас и национальностей, формирующих Соединенные Штаты? Бурлящий котел, в котором исчезают особенности людей, они сплавляются в единое целое? - Не только. Кое-что определяется и потребностями оперативной работы тех ведомств, которым это не безразлично. Правда, к жене начальника Советского отдела это не имеет отношения. Просто в то далекое время в послевоенной Германии встретились двое полюбивших друг друга людей - молодой американский разведчик, вовсе не случайно оказавшийся в Западной Германии, и русская девушка, которую разлучил с родной и незнакомой страной господин-случай и родители-белоэмигранты.

В спальне вашингтонской квартиры Джеймса Вулрича висит большой портрет Ирины, написанный во Франкфурте-на-Майне, где он начинал зарубежную службу по линии ЦРУ и где встретил свою будущую жену, работавшую там же секретарем у его начальника, в Региональном центре разведки в сердце Европы. Художник-немец, восхищенный ее славянской миловидностью и изяществом, нарисовал портрет за несколько дней. Глядя на портрет жены, Джеймс Вулрич становится сентиментальным, вспоминая прошлое. К сожалению, того, что было, уже не вернуть, а сентиментальность уходит, когда начальник Советского отдела оказывается вне стен своей уютной квартиры. И, может быть, даже тогда, когда покидает спальню, где вечно живая Ирина на картине немецкого мастера напоминает ему недавние счастливые дни супружеской жизни.