Конец кровавого дьявола

Дина сразу заметила высокого чернобородого мужика. Заметила и то, что он внимательно рассматривает ее. Он ей не понравился совершенно, но то, что он на нее смотрит, не отрываясь, все же льстило ей. Значит, еще не так плохо она выглядит, значит, может еще нравится мужикам. Этот длинный, с лошадиной мордой, производил впечатление интеллигентного мужчины. «Может, доктор какой или инженер,» – думала Дина. С тех пор, как ее бросил Рашид, все крутятся вокруг нее одни подонки, которым больше ничего и не нужно, как только напиться да переспать с ней.

И когда бородатый незнакомец нагло подмигнул ей, Дина не удержалась от легкой улыбки, хотя тут же демонстративно отвернулась: она не больно какая, а приличная женщина.

Подошла электричка, они сели в разные вагоны.

Прошло полгода, и вот поздней осенью, когда горожане уже не ездят в свои сады, и в вагоне электрички почти всегда пусто: вот в этом-то полупустом вагоне Леха и Дина встретились вновь. Они оба сразу узнали друг друга.

Леха ехал с сильного похмелья, но в сумке у него булькало несколько бутылок вина. И, предвкушая их, он был в хорошем настроении. Эта черненькая татарочка еще тогда, в начале лета, приглянулась ему; вот и теперь, увидев ее, он встал и пересел к ней ближе.

– Вы мне очень нравитесь, девушка. Я знаю, что вы тоже живете в Васильево. Приглашаю вас сегодня в гости, у меня день рождения, – наобум ляпнул Леха, не очень-то рассчитывая на успех. Но девушка, однако, среагировала, улыбнулась кокетливо:

– Что же вам не с кем справить день рождения?

– Только вы, девушка, только вы! Как только я вас увидел – все остальные перестали для меня существовать. Я так одинок, я так прошу вас украсить мое одиночество. И приглашаю вас в гости! – пышным цветов расцвело Лехино словоблудие.

Давно не говорили Дине таких приятных, красивых слов. Все только «блядь» да «сука»… Она была почти сражена.

«День Рождения» Суклетина они отметили очень приятно и весело. Дине показалось, что с этого осеннего дня жизнь ее должна как-то перемениться.

А через месяц поддавшись Алешиным уговорам, Дина перебралась к нему жить, объявив родителям, что «выходит замуж». Жить с ними после того, как она родила им внучку, стало почти невозможно. Мать плакала, отец ругал ее последними словами за то, что сидела у них на шее, без мужа, уже «старая дева» почти, да еще и с приблудышем. Хотя внучку, Лилю, они в общем-то и полюбили.

Уйдя к Суклетину, Дина надеялась обрести свой дом и свою семью. Лилю она пока оставила у матери.

Теперь они часто пили вместе, подолгу занимались любовью. Правда, Алеша все реже бывал с ней нежен и ласков, как раньше, но Дина старалась не обращать на это внимания. Потерять своего нового «мужа» она боялась и не хотела.

4

Новый восемьдесят второй год по старому календарю Суклетин и Дина встречали у родителей Леши. Неожиданно, в разгар застолья, Алексей встал из-за стола, стал одеваться и торопить Дину на электричку. На вокзале его ждали две женщины. Познакомились. Та, что была высокорослой и полной, двадцати трех лет, представилась Таней. Другая – миниатюрная и привлекательная – Леной. Сильно накрашенные, пахнущие дешевыми духами и сигаретами, девки были уже навеселе. Дину Алексей представил как сестру. Сожительница без труда догадалась, что этих женщин Суклетин повезет к себе. Так им и надо, думала Дина. Как она ненавидела всех этих продажных баб! И давно ненавидела. И самой первой такой бабой была она, Тамарка из Маргелана. Вот бы Леха ее сожрал…

…Конечно, выпили за прекрасных дам, за год уходящий и за новые радости в новом году. «Друзья-шоферы», о которых заикался на вокзале Леха, все почему-то не приезжали, но никто особенно и не скучал без них. Суклетин уже обжимал и щупал мягкие бока полнотелой Танечки, Дина с Леной пили рюмку за рюмкой, внимательно глядя в телевизор: и поздравления советскому народу, и выступление Генсека, и гимн СССР, и «Голубой огонек»…

Суклетин повел Таню в спальню, толкнул ее на кровать. Руки его потонули в ее больших мягких грудях, в жаркой мягкости жирного живота и широте бедер. Он уже предвкушал с радостью, как будет разделывать ее большую, тяжелую тушу. «Хороша, телка!»

Ночью Дина проснулась от грубого толчка. Голова раскалывалась. Она послушно прошла в спальню и чуть не споткнулась об тело разрезанной Тани.

– Тихо! – Леха поднес к губам Дины свой кулак. – Молчи! Если подруга проснется, и ее пустим в расход!

Но Лена и не проснулась до самого позднего утра. А к этому времени все было уже убрано, вымыто и расфасовано. Дина, как ни в чем не бывало, домывала посуду.

– А где Татьяна-то? – зевая, спросила Лена.

– Она спозаранку в Казань уехала. Вспомнила, что у нее какие-то там дела. Тебя уж мы не стали будить. Больно сладко спала, – не моргнув глазом, ответила Дина.

С улицы, только что покормив псов, пришел Суклетин. «Эх, и эту упускать жалко! Вот бы и ее! – подумал он. – Ну да ладно, мяса в ней мало, а жиру вообще нет…».

Опохмелившись и счастливо избежав смерти благодаря своей миниатюрной конституции, Лена уехала в Казань.

5