Конец Квантунской армии

В те дни много заявлений о приеме в партию было подано и в соединениях Монгольской народно-революционной армии. Товарищ Ю. Цеденбал показывал мне заявление цирика 3-го эскадрона 1-го полка 6-й кавалерийской дивизии Бата. «Заверяю вас, — писал боец, — что я сумею высоко нести почетное звание члена Монгольской народно-революционной партии и обязуюсь не пощадить своей жизни для достижения победы в этой справедливой войне. Всё свои силы до последнего вздоха полностью отдам делу МНРП».

В ночь на 9 августа, перед самым наступлением, в частях состоялись митинги. Выступления были краткими, но энергичными. Мне особенно понравилась речь командира взвода отдельного истребительно-противотанкового дивизиона лейтенанта Л. К. Чеснокова. Он сказал:

— Клянусь как коммунист и как офицер Советской Армии: мои воины не посрамят славы советских артиллеристов. Прошу командование послать мой взвод на самый опасный участок.

Много было таких лаконичных, горячих выступлений. Воины были охвачены единым порывом — как можно лучше выполнить боевую задачу.

Выражая волю и желание народных масс, Малый хурал и правительство Монгольской Народной Республики объявили Японии войну. В принятой хуралом декларации страстно прозвучало требование «раз и навсегда покончить с притеснениями и унижениями, которые терпит монгольский народ от иностранных захватчиков, от японских поработителей, чтобы монгольский народ наравне со всеми свободолюбивыми народами мира мог строить свою жизнь на принципах свободы» (газета «Унэн», 11 августа 1945 года).

В обращении ЦК Монгольской народно-революционной партии и правительства республики говорилось, что этот исторический шаг не является случайным. Война будет «справедливой, за свободное и независимое существование». Обращение призывало всех воинов стойко и мужественно сражаться за правое дело в боевом содружестве с Советской Армией.

В этот последний перед вторжением вечер ко мне зашел Юмжагийн Цеденбал. Мы горячо поздравили друг друга с началом освобождения китайского народа от японской оккупации.

— Вот, Исса Александрович, мы подготовили обращение правительства Монгольской Народной Республики к аратам, живущим по ту сторону границы, и к цирикам, которых принудили служить в японской армии.

Читаю о предательской деятельности японской марионетки Вана Демчигонрова, или, как его здесь зовут князя Дэ-вана, и его сообщников о ярком расцвете национальной культуры и экономики Монгольской Народной Республики; о великой дружбе с Советским Союзом. «Из истории ясно, — говорится в обращении, — что только в результате близкой дружбы с Советским Союзом мы достигли свободной, счастливой жизни. Могучая Красная Армия неоднократно спасала нашу страну от угрозы порабощения. Красная Армия в 1921 году, или 716 году по чингизханскому летоисчислению, освободила нас от звериного господства грабителей барона Унгерна и белогвардейцев, которые были посланы к нам японцами.

Красная Армия в 734 году по чингизханскому летоисчислению отрубила лапу японских реакционных людоедов, которые вторглись на нашу территорию в районе Халхин-Гола. В то время наши доблестные цирики, поддержанные могучей Красной Армией, окончательно разгромив японских оккупантов, спасли нашу страну от порабощения. Наша дружба с народами великой Советской России спаяна совместно пролитой кровью. Народы Советской России оказывают помощь в деле увеличения нашего богатства, поднятия культуры и процветания государства».

Далее звучал призыв к борьбе: «Монголы! Вперед в освободительной и справедливой войне против японских оккупантов!».

ЧЕРЕЗ ПУСТЫНЮ

Солнце опустилось за горизонт. Из даригангских падей и солончаков потянуло прохладой. Дышать стало легче.

Замолкла изнуренная зноем степь. За приграничными увалистыми высотами притаились войска Конно-механизированной группы, готовые по первому сигналу ринуться через государственную границу и начать вторжение на территорию Маньчжурии.

Наша оперативная группа выдвинулась на передовой командно-наблюдательный пункт. В полночь через границу ушли сильные разведывательные и передовые отряды. Они должны были уничтожить проводную связь на японских пограничных заставах, а затем внезапным налетом разгромить их. В разведывательные подразделения включены лучшие из лучших советских и монгольских воинов, отлично знающие местность. Задолго до этого дня они тренировались в нашем тылу на местности, специально оборудованной наподобие погранзастав противника.

Ждем от них сообщений. Время тянется нестерпимо медленно.

Рядом со мной — начальник разведки подполковник М. Д. Чернозубенко. Обычно хладнокровный и уравновешенный человек, он сейчас заметно волнуется, нетерпеливо переступает с ноги на ногу, напряженно всматривается в ночную даль, то и дело поглядывает на часы.

— Волнуетесь, Михаил Дмитриевич?

— Немного есть, товарищ командующий. — Подполковник снова поднес к глазам наручные часы. — По времени должен быть сигнал о выполнении первой задачи.