Конец лета

– Давно не так? – Буре полистал документы в папке. – Здесь сказано, что пятого октября прошлого года вы навестили Харальда Аронсона в его доме. По нашей информации, вы оба были пьяны и угрожали друг другу.

– Пьяны и угрожали?! Черт возьми, ну и врун этот Аронсон. Он просто обозлился, что его в кои-то веки поставили на место. Весь поселок у них на поводке ходит, даже вот этот самый Монсон.

Монсон отвернулся, избегая взглядов присутствующих.

– Итак, вы подтверждаете, что были там. Что вы с Аронсоном поссорились.

Роот широким жестом указал на Монсона. Длинные сильные пальцы, загорелая рука, загорелое лицо.

– Мы с Монсоном уже обсудили эту тему. Еще на прошлой неделе. Хотя нет, подождите, не Монсон меня допрашивал, а кто-то из его марионеток. Сам он не решился.

Монсон стиснул зубы.

– Мы знаем, что вас уже допрашивали, – сказал Буре. – Но сейчас вопросы задаем мы. Вы были в доме Харальда Аронсона пятого октября прошлого года?

Роот поднял бровь, разыгрывая покорность.

– Ну да, был. Мы поругались. Эти черти выкупили Северный лес и без предупреждения аннулировали мою охотничью аренду. Заявили, что письменного договора нет, и не позволили мне охотиться даже для личных нужд, хотя я живу на краю леса. Дед когда-то был егерем в поместье. Мой отец имел право охотиться в лесу, а после него – я. Нам и не нужен был никакой договор. Мы по полгода живем благодаря лесу. Из леса я приношу еду своей семье, так что можете представить, как я, мать его, обозлился!

– Обозлились настолько, что той же ночью всадили пулю в машину Аронсона? – уточнил Буре.

Роот скрестил руки на груди и самоуверенно ухмыльнулся.

– Все уже расследовали. Пуля была не из моего оружия. Спросите вон Монсона, его люди постреляли из всех моих винтовок. Ни одна не соответствовала пуле. Дело же закрыто?

– Это правда, – буркнул Монсон, не успев сдержаться. Он знал, что подумали городские, увидел по их минам. Бестолковая деревенщина.

– Машина стояла во дворе, – сказал Буре, – выстрел произведен с близкого расстояния и с использованием глушителя. Оружие браконьеров.

Улыбка Роота стала шире, глаза сверкнули.

– Насчет этого я не в курсе.

– Значит, вы не браконьерствуете в Северном лесу? Вы и ваш приятель-моряк Челль-Оке Ульсон. По прозвищу Сейлор.

– Вы, горожане, не понимаете, как у нас здесь заведено. – Роот театрально вздохнул.

Оба городских промолчали. Роот перегнулся через стол.

– Значит так. Харальд злится, что я на своей стороне Северного леса стреляю оленей, которых он задумал продавать датским охотникам за трофеями. Я, мать его, охочусь в своих полях где хочу, и в первую очередь – на зверей, которые травят мои посевы! На чьей земле дичь убита, тому она и принадлежит. Все знают, что я прав, но никто и пикнуть не смеет, потому что местные трусы боятся поссориться с Аронсоном.

Роот откинулся на спинку стула.

– А вот я его не боюсь. Пусть убирается ко всем чертям. Хрен его знает, может, он сам пальнул в свое лобовое стекло и свалил на меня, чтобы дать Монсону возможность порыться у меня в доме и в оружейном шкафу. Аронсон же надеялся, что я держу дома незарегистрированные винтовки и меня лишат и оружия, и лицензии. Это решило бы его проблемы. Но я не такой дурак. Присмотритесь-ка лучше к Аронсону. В закромах у этой семейки полно такого, что давно пора вытащить на свет божий.

Роот снова ухмыльнулся и закинул ногу на ногу. Монсон заметил, как Борг, сидевший у стены, выпрямился. Он почти физически ощутил его злость. И разделял ее. Буре, напротив, сохранял спокойствие – кажется, он решил, что самое время сменить тему.

– Вы не участвовали в поисках Билли Нильсона. Почему?

– Мне есть чем заняться. Урожай надо собирать.

– Где вы были в тот вечер, когда он пропал?

– На этот вопрос я тоже уже отвечал, и не один раз. Наверное, в лесу или где-то на своем участке.

– Кто-то может это подтвердить?

Роот покачал головой.

– Разве что собаки. Попробуйте их допросить.

Еще одна ухмылка, но Буре не дал себя спровоцировать.

– Несколько свидетелей показали, что видели вашу машину неподалеку от места, где пропал мальчик. Что вы там делали?

Роот снова пожал плечами.

– Я не знал, что разъезжать по краям, в которых живешь, запрещено. У меня было дело в тех местах, а еще стало любопытно, чем же таким занимается полиция, что все никак не может найти парнишку.

Монсон снова стиснул зубы, сжал кулак за спиной.

– Ага. Мальчик. Билли Нильсон. Вы и им тоже интересовались?

Борг встал, шагнул в центр кабинета.

– В смысле? – Роот повернулся к Боргу, явно насторожившись.

– Вы когда-нибудь разговаривали с Билли Нильсоном?

– Никогда.

– Никогда? У вас у самого сын того же возраста. И вы никогда не встречали в поселке ни Билли, ни его брата или сестру, не перебрасывались с ними словцом-другим? Вы уверены?

– Да. Детьми занимается Нилла. Сам я видел парнишку только издали, но знал, конечно, кто он такой.

Борг и Буре переглянулись. Вот оно, подумал Монсон.

– У нас есть надежный свидетель, который видел вас с Билли Нильсоном за день до его исчезновения, – сказал Борг.