Конец моды. Одежда и костюм в эпоху глобализации

Можно провести аналогии между теорией Деррида и некоторыми тенденциями в современном модном дизайне: творчество Анн Демельмейстер, Мартина Маржела, Дриса ван Нотена, Хуссейна Чалаяна и Рей Кавакубо с ее брендом Commes des Garçons часто называют «деконструкционистской (или деконструктивистской) модой». Название La Mode Destroy позаимствовано у одной из ранних коллекций Кавакубо – весенне-летней коллекции 1983 года. Подобные работы не раз интерпретировались как экспериментальная мода, в которой процессы производства и/или результаты аналогичны философским стратегиям Деррида93. Разрушение фиксированных метафизических смыслов часто сравнивали с дизайнерскими приемами, благодаря которым экспериментальная одежда выглядела незавершенной, асимметричной, вывернутой наизнанку или разваливающейся на части. Кэролайн Эванс, в частности, показала, как за счет винтажных и подержанных тканей Мартину Маржела и Хуссейну Чалаяну удается в своих изделиях стирать противопоставление старого и нового и создавать неразрешимые коллизии94. Сходным образом модельер Демна Гвасалия (Vetements) в своем творчестве иронически обыгрывает символы поп-культуры, сочетая высокую моду с переосмысленным уличным стилем, например одеждой слишком больших размеров.

Новые технологии, как правило, быстро стимулируют выявление возможных противоречий и развитие конфликта. В этих проблемных зонах как раз и назревает состояние неразрешимости, описанное Деррида, обостряется напряженность между старыми и новыми концептуальными схемами и взгляду открываются явные разрывы, вызванные дестабилизацией устоявшихся институтов и социальных норм. Симптомы, свидетельствующие о подобной плодотворной напряженности, – сомнения, недоверие, подозрения относительно достоверности или набора внешних признаков, оживленные дебаты и полемика. И вот тогда обычно и заходит речь о нечестной игре, иллюзиях и сомнениях.

«Этот кошмарный розовый бант Тави Гевинсон»: модные блогеры против редакторов

Показательный признак серьезных сдвигов в системе моды – полемика между редакторами глянцевых журналов и модными блогерами, которая в разной форме продолжается уже несколько лет. Один из первых эпизодов связан с тринадцатилетней Тави Гевинсон, популярным модным блогером, чей гигантский розовый бант в свое время мешал зрителям на показе Dior в 2010 году (ил. 2 во вклейке). «Какой же кошмарный бант у Тави», – негодовали присутствовавшие на показе зрители. Один из последних громких конфликтов разразился осенью 2016 года, когда группа редакторов Vogue публично обвинила известных блогеров в том, что они носят оплаченные брендами наряды в качестве продакт-плейсмент и заняты непрерывной саморекламой. Прозвучавшие оскорбления – «убийство стиля», «жалкие кривляки» – серьезно задели достоинство блогеров95. Отвечая на критику, известные блогеры Сьюзи Баббл (Сюзанна Лау) и Брайан Бой подчеркнули, что «старая гвардия» из Vogue защищает свою «башню из слоновой кости», в то время как именно в модной блогосфере реализуются принципы демократизации и разнообразия (ил. 3 во вклейке). «Представители модного истеблишмента не хотят, чтобы их круг расширялся, им надо, чтобы башня из слоновой кости стояла вечно, внушительная и неприступная», – написала в своем «Твиттере» Сьюзи Баббл96. Кроме того, как она отметила, блогеры, которым платят за то, чтобы они носили определенную одежду, или которые берут ее напрокат, просто дают те же редакторские рекомендации (нередко являющиеся косвенной рекламой) в более откровенной форме97. Эти примеры указывают на внутреннее противоречие между бумажными журналами и новыми медиа. Стороны представляли разные поколения в мире моды и, что самое главное, принципиально различающиеся между собой системы моды. Если традиционная система предполагала диктат глянцевых журналов и сезонные показы с опережением на шесть месяцев, то новая система ориентирована на мгновенную трансляцию модных показов средствами видеорепортажей и прямого эфира в «Инстаграме» и других социальных сетях.