Конец – молчание

– К сожалению, их уже нет в живых.

– Ах, зо-о-о… Ах, так… Конечно же – годы, годы! Как-то забываешь об этом, когда дело касается других! Мда-а-а…

Карамин вдруг привстал со стула:

– Гражданин следователь, я часто сидел в тюрьме! Должны ведь остаться какие-то документы, а?

– Я об этом уже думал. Пока ничего не нашли: столько лет, столько событий! Но искать продолжают.

– Извиняюсь, нельзя ли папиросочку? – Арестованный жадно смотрел на «Казбек», лежащий около Горина. – Давно не курил…

– Пожалуйста! – Сергей Васильевич взял себе папиросу и протянул коробку Карамину. Пока тот разминал табак, Горин обхлопывал себя, ища спички. Наконец, обнаружив их в самом дальнем кармане, прикурил.

Уже в следующую секунду арестованный очутился возле Горина и, на миг отгородив его своей громоздкой фигурой от помощников, склонился над спичкой. Те опомниться не успели, а он, сладко затягиваясь, уже шел к своему стулу.

Двое молча курили, сидя друг против друга. Двое на диване, недовольные собой – мало ли что могло произойти, – переглядывались. Но как только Сергей Васильевич собрался продолжить разговор, Карамин поднялся:

– Возьмите, пожалуйста, свой бумажник, гражданин следователь! Этот ваш Гегель прав – истина конкретна…

Все как завороженные следили за арестованным, который не спеша извлекал из левого кармана пиджака знакомый желтый бумажник.

– Когда вы успели? – Горин явно был обескуражен.

– А когда прикуривал! Много ли нужно опытному человеку? В правой руке – папироска, левая – свободна. Надо же ей что-то делать? Еще раз повторяю вам: я не какой-нибудь скокарь, любитель или ремесленник. Я – марвихер! Карманник высшей квалификации! К тому же всегда относился к своему занятию творчески… И в Питере, и в Москве меня должны помнить. Надо только поискать хорошенько! А к политике я никогда не имел никакого отношения:

– Поищем… – Сергей Васильевич хлопнул ладонями по столу: в полировке отразилось его довольное лицо. – Но пока от вас требуется следующее: как можно больше рассказать о неофициальном Берлине, о тонкостях паспортного порядка, о знакомых полицейских чиновниках, о том, где и как можно добыть документы… Побеседуйте с товарищем, который вас так добросовестно поил…

Сергей Васильевич и Денисенко пошли обедать, а Варгасов сел за горинский стол.

Когда хозяин кабинета и Миша вернулись, беседа уже заканчивалась.

– Я вижу, вы с пользой провели этот час… – Сергей Васильевич, пробежав взглядом протокол допроса, нажал кнопку звонка: появились конвоиры. – Уведите!

Карамин поклонился и, привычно заведя руки за спину, пошел из кабинета.

Как только арестованного увели, Горин собрался закурить, но спичек опять не было…

– Куда же подевались? – проворчал Сергей Васильевич.

– Возьмите, гражданин следователь, – голосом Карамина произнес Дима, подобострастно изогнувшись. На его ладони лежал злополучный коробок.

– Разве ты куришь? Не курил будто…

– Это ваши спички, гражданин начальник! «Маэстро» показал между делом некоторые приемчики. Тренировка по горячим следам, так сказать…

Закурив, Горин поднял на Диму веселые глаза:

– Значит, рассказал что-то дельное?

– Кое-что… Но, главное, не понял, зачем все эти расспросы!

А дело было вот в чем. Горин давно искал подступы к Берлину. Он знал, что там обосновалась химическая лаборатория Гуго Пфирша. Над чем работают его люди, скрытые за семью печатями? Каковы цели их секретных изысканий? Чем грозит нашей стране в случае войны этот «научный» центр?

Все можно было узнать лишь на месте, в Берлине. И сделать это должен Дмитрий Варгасов, «выходец из буржуазной среды», в совершенстве владеющий немецким. Дима неплохо говорил также по-французски и по-итальянски: среди его цюрихских приятелей встречались и те и другие.

Горин спохватился, что едет по-прежнему медленно, и прибавил скорость: Варгасов, наверное, уже ждет и тревожится. Видно, произошло что-то важное, раз он сорвал начальника с места…

Горин ловко сманеврировал и юркнул в узкую улочку: теперь нужно внимательно смотреть по сторонам, чтобы не пропустить ориентиры. Так… Магазин готового платья… Все правильно! Значит, здесь – направо…

Сергей Васильевич свернул в безлюдный переулок и увидел вдали, на фоне еще не совсем погасшего густо-синего неба, темный силуэт церкви.

Подъезжая к ней, Горин внимательно приглядывался к редким прохожим. Не то… Опять не то… Наконец от ажурной чугунной решетки отделилась какая-то фигура и двинулась навстречу «эмочке». В ту же секунду Сергей Васильевич узнал Варгасова, хотя на нем был модный пиджак и вышитая украинская рубашка. В руках он держал светлую соломенную шляпу, над которыми раньше всегда издевался: «Фу, поганки!»

Через несколько секунд они уже сжимали друг друга в объятиях на заднем сиденье машины, загнанной в тупик.

– Ну и приоделся же ты! – переведя дух, выговорил наконец Горин.

– А почему бы и нет? – Дима блаженно откинулся на мягкую спинку. – Это не моя инициатива, а ясновельможных панов, точнее, их разведки…

Горин присвистнул.

– Вот это да… Впрочем, такого поворота можно было ожидать. Вербовка – старинный метод! Где же мы проглядели?