Конец одиночеству (СИ)

Теперь цвета восхода сменяют один другой в бешеном ритме, за которым не удается уследить.

Невероятное зрелище, западающее в самую душу.

Но теперь редко можно встретить того, кто по-настоящему оценит это зрелище. И не потому, что ему не понравится. Нет, все дело в том, что люди разучились ценить то, что их окружает. У них есть здоровье, а они плачут об отсутствии денег. У них есть дети, а они кричат на них, срывая свою злость, свою усталость, не осознавая, что множество людей отдали бы половину своей жизни за возможность завести семью. Таких примеров по-настоящему много.

Но я не человек.

И я ценил рассвет. Не потому, что он так красив, а потому что за ним скрывалась солнечное тепло, такое недосягаемое для меня.

Нет, нас, Высших, солнце не сжигало за доли секунды, как новообращенных, но оно было слишком ярким для созданий ночи.

Рожденные во тьме обречены вечно скитаться в ней, ощущая противный зов могильной земли, где упокоился прах их предков. Это словно замкнутый круг, из которого не вырваться. Нас тянет к солнцу, к его теплу, но оно обжигает, оставляя раны на теле, убивая самых слабых из нас.

Мне солнце не страшно. Я могу находиться под ним достаточно долго, хотя это доставляет и не слишком приятные ощущения, да и память крови заставляет прятаться, избегать лучей. Столетиями и тысячелетиями выработанный инстинкт, уже много раз оправдавший себя, позволял показываться днем на улице лишь в пасмурную погоду.

И вот сегодня я бродил всю ночь по городу, который мы с братом выбрали. Здесь нам нравится. Небольшой город, а потому чище многих других. Здесь много деревьев, много лесов. Здесь еще пахнет жизнью.

Небо на востоке посветлело, и Алекс решил, что пора возвращаться в поместье. Уже в доме, из окна своей комнаты он смог понаблюдать за восходом солнца. Об этом они с братом позаботились в первую очередь – ни одно окно в поместье не пропускало ультрафиолет, а потому солнечный свет не раздражал, а лишь дарил тепло. Это было необычайное чувство. И именно его он сейчас хотел почувствовать, потому что сердце впервые за несколько последних дней вновь начало сковывать холодом.

Тенью пронестись по городу уже после заката легко. Он знает его уже много лет. Он был здесь, когда здесь были леса, когда возникли первые постройки, когда город достиг расцвета. Он живет здесь очень давно. Часто уезжая, но потом возвращаясь и представляясь как сын предыдущего владельца, и так десятки раз.

Темные переулки, грязные подворотни, длинные улицы, большие здания и маленькие домики – он наблюдал за всем этим уже очень долго. Он устал.

Завернув в очередной поворот, Алекс сбился с размеренного шага, почувствовав совсем близко знакомый запах крови. Настолько рядом, что нет сил уйти.

С каждым шагом, приближающим его к цели, все резче доносился запах крови, все больше одурманивая и пробуждая желание. Все громче были слышны звуки драки. Все больше разгоралась ярость внутри. Все сильнее жажда царапала горло. Она уже жгла гортань раскаленным металлом, и лишь одно питье могло затушить этот пожар внутри.

Но и другое чувство разливалось внутри, затапливая сознание, перекрывая красную пелену глаз, завораживая своей яркостью. Чувство, заставляющее во что бы то ни стало защитить это хрупкое сознание, что сейчас ощетинилось у стены. Человека, который сейчас напоминает загнанного, раненого зверя, который, несмотря на усталость и боль, ни за что не сдастся и сделает все, чтобы утащить вслед за собой в иной мир любого, кто рискнет нарушить невидимую границу.

Нападавшие на время оставили жертву, заметив вошедшего в тупик Алекса. Парень сзади них оперся на спину, из последних сил держась на ногах. Ему больно. А значит, этим бедолагам, посягнувшим на чужое, сейчас тоже станет больно. Алекс решил, что пока их даже не убьет, поскольку не хотелось пугать прислонившегося к кирпичной кладке человечка. Его Пару.

Алекс задумчиво обвел взглядом ощетинившихся мужчин, размышляя, как бы их поаккуратнее убрать с дороги, а уж вечером, оставшись один, он непременно найдет каждого из них. И тогда их ничто не спасет. А пока он впечатал самого смелого, первым бросившегося в бой, в грязную стену подворотни. Человек тут же сполз по кирпичной стене, потеряв сознание. Он уже не встанет. Еще один. Этот умнее. Не бросается напролом, а, достав ножик-бабочку, попытался размашистыми движениями отвлечь вампира, пока третий парень заходил из-за спины. Глупцы! Легким движением рукой вампир переправил лезвие, и бабочка разрезала лицо нападавшего сзади. Легкий толчок в ноги – и они врезаются друг в друга, теряя ориентацию в пространстве. Этого достаточно, чтобы ударом по шее вывести их из строя. Последний нападавший, отбросив биту, просто убежал. Умный. Но и его это не спасет.