Конец охотничьего сезона

— Промазал? — удивленно воскликнул Силвер. Он не отрывал взгляда от удалявшегося зверя и заметил, что его шея обагряется кровью.

— Отдайте карабин! — требовательно крикнул егерь.

Силвер, не глядя, сунул оружие и, униженный, поднялся.

Ранил! Ранил! Всего только ранил!

Это был позор.

Да, он метил в голову, чтобы наверняка, а попал в шею…

Внезапно олень споткнулся и рухнул на землю.

— Маури! — крик егеря дико разнесся по лесу. — Ну, Маури!

Олень дергался на земле. Силвер возликовал: он-таки убил, прикончил этого оленя!

В ту же секунду в воздухе затарахтел геликоптер, и усиленный динамиками властный голос скомандовал:

— Попадание! Силвер Бак убил оленя Маури. Всем покинуть зону! Бак, вам пришлют его рога. Уходите. Повторяю — всем покинуть зону!

Но Силвер, словно не слыша, побежал к своей жертве. Что же это — убить и не посмотреть?

За ним бросился егерь. Слыша его шумное дыхание, Силвер прибавил ходу.

И тут все переменилось.

Над миром повис полный мрак, и только небольшой освещенный круг оставался в нем. В круге — олень и Силвер. Внезапная и полная тишина — ни собак, ни геликоптера. Силвер по инерции пробежал несколько шагов и замер, вытаращив глаза.

— Что это? — услышал он сзади знакомый голос, оглянулся и увидел, что в круге света оказался и егерь.

— Вам виднее, — судорожно сказал Силвер. — Это ваш заповедник.

В тишине слышался лишь предсмертный хрип Маури.

— Что это? — опять тонко взвизгнул егерь.

Из черноты выплыло что-то непонятное, черное, жирно блестящее и извивающееся.

— Земляне! — вдруг раздался голос, исходивший, казалось, из самого пространства.

Черный огромный червяк перестал извиваться и замер.

Силвер и егерь попятились друг к другу, инстинктивно стараясь держаться поближе.

— Всем гуманоидам: уюркская охота на вас начнется через период времени в половину струда, по-земному — через три дня. Уюркская охота будет вестись по правилам среднего агбала нашего заповедника Жует. Продолжительность охоты — пять струдов, или пятнадцать земных суток. Периодичность — раз в огмин, по-земному — раз в три года. Земля рассматривается по законам, выработанным землянами. У вас развита охота, и потому Земля и ее обитатели становятся объектом космической охоты для жителей планеты Уюр. Однако, следуя требованиям Управления по охране живой и разумной природы, тысяча гуманоидов на вашей планете резервируется для выживания. Благодаря этой гуманной мере нет места страхам об уничтожении всех людей. Итак — удачного выживания!

Что-то произошло в окружающем пространстве — чернота стала блекнуть, просветляться.

— Стойте! — заорал вдруг егерь. — Но ведь мы — разумные! Мы — гомо сапиенс!

Процесс высветления приостановился, и червяк произнес:

— Да. К вам относятся по вашим законам. Именно вы отмечены у нас Солнечная система, планета Земля, гомо сапиенс, класс двуруких, подотряд гладкокожих, семейство речевых… На других охотиться неинтересно.

— На нас — охотиться? — прошептал Силвер.

— Не на вас лично. Вы вошли в тысячу индивидов для сохранности генофонда.

— Так нельзя! Где уважение к разуму? Вы должны установить с нами интеллектуальный контакт! — крик егеря дополнили хрипы умирающего оленя.

— А где уважение к живому? — прозвучало в ответ. — Вы только что убили живое существо. Где же был ваш интеллектуальный контакт?

— Но ведь он не разумный!

— А вы — разумные? — в словах червяка почудилась ирония, хотя на самом деле голос был лишен всяких эмоций. — Примитивное строение тела, примитивные мыслительные процессы… Но время предупреждения истекает. Благодаря тому, что у вас существует охота, вы автоматически переводитесь в разряд подохотных цивилизаций.

Червяк всосался в окружавшую мглу, и та сразу же начала рассеиваться. Вместе с яркими солнечными лучами навалились крики, лай, визг, свист лопастей и тарахтение мотора над головой.

— Силвер, срочно покиньте зону! — верещал динамик. — Всем — покинуть зону!

Олень, распластавшись, лежал на земле. Он больше не хрипел.

— Вы бы проваливали отсюда, — тусклым голосом посоветовал егерь.

Силвер огляделся. Он сделал вид, что не расслышал совета.

Домишко, в котором жил егерь, ему нравился. Никакой стеклянной и пластиковой дребедени — везде дерево, дерево, дерево. Пожалуй, таким и должно быть жилище человека, связанного с природой.

— Как ты думаешь, — Силвер по-прежнему — чего церемониться? — говорил егерю «ты». — Как ты думаешь, они серьезно?

Егерь пристально посмотрел на него и кивнул.

На стене висели ружья — три штуки. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить их достоинства — простая и удобная охотничья двустволка, десятизарядный карабин 22-го калибра, а над ними сверкал своим великолепием «спрингфилд» с оптическим прицелом — дорогое ружье, из которого запросто можно за полтораста метров уложить буйвола.

Зачем егерю оружие, если он такой противник охоты?

— Я не стрелял ни из одного, — егерь, видимо, перехватил взгляд Силвера.

— Подарки? — догадался тот.

— Можно считать, что так… Эти штуковины мне отдали клиенты, которых я сумел убедить.

— Не стрелять?

— Да.

В голосе егеря чувствовалось обвинение. Силвер понял и огрызнулся: