Конец охоты

— Да. Живя в окружении многих соблазнов, человек не способен сохранить великую силу, заложенную в него от рождения. Чтобы быть сильным, человек должен удалиться от мира и отринуть мирские искушения. Он должен отказаться от плотской любви, от животной пищи, от вина. Его жизнь должны составлять братская любовь, сухие злаки, пресные овощи и священный нектар, замешанный на снадобье из полночных грибов.

— Сома! — воскликнула Шева, что-то смутно вспоминая.

— Да, мудрец, раскрывший мне секрет нектара, именовал его похожим словом — хаома. Отведав нектара, праведник, соблюдающий воздержание, способен проникнуть в суть того, что именуется бытием, а на деле есть выражение высшего, частицей которого наделена душа каждого, даже самого грешного человека. И можно обрести умение сливать свою душу с душой бытия, обретая власть над ним.

— Лептонное поле! — воскликнула Шева. — Ты сумел подчинить его своей воле!

— Я не знаю, о чем ты говоришь, но за годы послушания я научился понимать язык животных и растений, внимать шепоту воды и свисту ветра, я узнал слова, позволяющие сдвинуть гору, и научился управлять небесными светилами.

— Я видела это! — прошептала Охотница. — Так, значит, человек способен на это?

Учитель медленно, как почудилось Шеве, с сожалением покачал головой:

— Увы, нет. Человек не способен. Он выродился из Человека в человека. Когда-то каждый был назначен владеть силой, какая дана мне. Но для того нужно было раскрыть свою душу Свету, найти в себе мужество отречься от собственной единичности, слить себя с бесконечием множественного. Это оказалось не по силам человеку, чьими кумирами стали богатство и власть. Он взял в руки меч и подчинил себе других. Потом он оседлал коня и огнем прошелся по соседним градам и весям. Потом он захотел сладкого питья и смешал священный нектар с брагой, после чего пришел Ной, даровавший вино. Ной — это он, а не Адам, истинный погубитель рода человеческого. Ибо Адам понимал язык зверей и птиц, он жил в слиянии с миром, довольствуясь малыми благами и не гонясь за великими. Но Ной захотел большего. Он вообразил себя венцом мироздания, пупом всего сущего. Он замкнулся в себе, утратив способность внимать гласу зверей и птиц, а чтобы одолеть страх одиночества, Ной выдумал себе Бога, которым подменил Высшее, делавшее тварь Человеком.

— Но разве ты не веруешь в Бога? — изумилась Шева.

Лицо Иисуса стало мрачным.

— Нет, — сказал он. — Я верю в Человека, и я верю в Высшее, определяемое волей мириадов существ. Это и есть то, что должно зваться Богом. И это Высшее наделяет меня великой силой, а правильней сказать — пока наделяет, ибо скоро сила исчезнет.

— Почему?

— Вино. Лев подмешал мне в нектар каплю вина.

— Это не Лев, это сделал Фома!

Учитель мягко улыбнулся:

— Тебе неведомы наши прозвища. От рождения я помечен знаком рыбы, он навечно запечатлен на моем бедре. Ты видела его.

— Я…

— Не лги! Я знаю, что ты видела его! Я чувствую это! На бедре Иуды, которого ты именуешь Фомой, другой знак — лев. Я был рожден для мирного сева, он пришел в мир для кровавой жатвы. С детства мы были неразлучны, и, когда я по доброй воле укрылся в Обители, Фома то и дело навещал меня. И я передал ему часть силы, но Фома обратил ее во зло. Моя сила должна нести мир, Фома обратил ее в войну. Он научился исцелять тело, убивая при том душу. А научившись убивать душу, он научился умерщвлять и тело. Фома — великий разрушитель, сошедший на землю в отмщение за прегрешения рода людского. Он считает, что минула эпоха Рыб и настала эра Льва. Он мечтает разжечь войну, сокрушительным пламенем прокатиться от границ далекого Китая до Геркулесовых столпов, от загадочных Гиперборейских краев до колдовских теснин Голконды. Но для того ему нужна сила — большая, чем та, которой обладает он. Ему нужна моя сила! Он долго пытался заставить меня служить ему, но так и не сумел. И тогда он пошел лживым окольным путем и достиг своего.

— Но как?

— Он подмешал мне в хаому вино, дабы я стал таким, как все. Гибельный дар Ноя убивает способность слияния с Высшим, а это значит, что не успеет прийти новая ночь, как я расстанусь с силой. У меня есть лишь один день, чтобы использовать ее самому либо передать другому.

— Это возможно сделать?

Иисус кивнул:

— Да. Чрез смерть. Тот, кто будет стоять подле меня в миг моей смерти, и тот, кто найдет в себе мужество принять силу, станет обладать ею. Но всего на один день, до следующей ночи. Ибо вечная сила не дана тем, кто отведал дар Ноя, замкнув свою душу внутри себя. Но Фоме хватит и дня, чтобы погубить мир, который он ненавидит.

«Совсем как Арктур», — подумала Шева, после чего спросила:

— И ты непременно должен умереть?

— Нет. Я бы мог просто расстаться с силой. Утратить ее еще не значит утратить жизнь. Но мои братья уже позаботились о том, чтобы я умер.

— Кто? Фома?

— Не только. Еще и Иоанн, любимейший из учеников, посланный мною в мир из Обители праведности, чтобы сеять добро и истину.

— Но почему он, столь близкий к тебе, предаст?