Конец означает начало

Предполагавшаяся «военная прогулка» в Финляндию превратилась в беспощадную проверку всех сторон тоталитарного режима. Обнаружилось, что «чудовищная централизация всей промышленности и торговли, сверху донизу, как и принудительная коллективизация сельского хозяйства, вызваны вовсе не потребностями социализма, а жадностью бюрократии, которая всё, без остатка, хочет иметь в своих руках. Это отвратительное и ненужное насилие над хозяйством и человеком… нашло теперь жестокую кару в снегах Финляндии» [431].

Война показала «несостоятельность общего руководства и непригодность высшего командного состава, подобранного по признаку покорности, а не таланта и знания. Война обнаружила, сверх того, крайнюю несогласованность разных сторон советского хозяйства, в частности, жалкое состояние транспорта и разных видов военного снабжения, особенно продовольственного и вещевого. Кремль строил не без успеха танки и аэропланы, но пренебрёг санитарной службой, рукавицами, зимней обувью. О живом человеке, который стоит за всеми машинами, бюрократия попросту забыла» [432].

Троцкий писал, что он не предвидел первых поражений Красной Армии, поскольку не мог предполагать, «какая степень безголовости и деморализации царит в Кремле и на верхах обезглавленной Кремлём армии» [433]. Он не сомневался в том, что конечный результат борьбы предрешён соотношением сил гигантского СССР и маленькой Финляндии. В конце концов Красная Армия раздавит финляндскую армию; «но уже теперь с уверенностью можно сказать одно: то, что произошло в первый период войны, не вычеркнут из мирового сознания никакие позднейшие успехи» [434].

Высмеивая заявления московских пропагандистов о том, что никто в Советском Союзе не рассчитывал на быструю победу, и их ссылки на морозы и снежные заносы, Троцкий писал: «Поразительный аргумент! Если Сталин и Ворошилов не умеют читать военной карты, то они, надо думать, умеют читать календарь. Климат Финляндии во всяком случае не мог быть для них тайной. Сталин способен с большой энергией использовать обстановку, когда она создана помимо его активного участия и когда выгоды бесспорны, а риск минимален. Он — человек аппарата. Война и революция — не его стихия. Где нужны были предвидение и инициатива, Сталин не знал ничего, кроме поражений. Так было в Китае, в Германии, в Испании. Так происходит сейчас в Финляндии» [435].

К этим мыслям Троцкий вернулся после «победоносного» мира, заключённого Советским Союзом с Финляндией. В статье «Сталин после финляндского опыта» он подчёркивал, что «в течение двух с половиной месяцев Красная Армия не знала ничего, кроме неудач, страданий и унижений: ничто не было предвидено, даже климат. Второе наступление развивалось медленно и стоило больших жертв. Отсутствие обещанной „молниеносной“ победы над слабым противником было уже само по себе поражением… Трагическая авантюра закончилась бастардным миром: „диктатом“ по форме, гнилым компромиссом по существу… В результате международное положение СССР не укрепилось, а стало слабее. Сталин лично вышел из всей этой операции полностью разбитым… Авторитету диктатора нанесён непоправимый удар» [436].

Наиболее трагический результат финляндской войны Троцкий усматривал в том, что в военных неудачах Кремля найдут серьёзную морально-политическую опору все сторонники крестового похода против СССР. «Финляндская авантюра,— писал он,— вызвала уже радикальную переоценку удельного веса Красной Армии, которую чрезвычайно идеализировали некоторые иностранные журналисты, „бескорыстно“ преданные Кремлю… Уже сейчас можно сказать, что если преувеличенная оценка наступательных способностей Красной Армии характеризовала предшествующую эпоху, то ныне открывается эпоха недооценки оборонительной силы Красной Армии» [437].

Троцкий тщательно анализировал и такой аспект финляндской войны, как попытку вызвать в стране восстание и дополнить вторжение Красной Армии социальным переворотом и гражданской войной. «Для этого и был извлечён из канцелярии Коминтерна злополучный Куусинен» [438].

Причины того, почему призыв «народного правительства» не встретил отклика среди народных масс Финляндии, Троцкий видел в следующем: «Во-первых, в Финляндии полностью царит ныне реакционная военщина, поддерживаемая не только буржуазией, но и верхними слоями крестьянства и рабочей бюрократией; во-вторых, политика Коминтерна успела превратить Финляндскую компартию в незначительную величину; в-третьих, режим СССР отнюдь не способен вызывать энтузиазм в финляндских трудящихся массах» [439].