Конец партии

Кавказцы оказались более стойкими, и бежать не пытались, но воевать конницей в городе было невозможно. Потеряв многих, барон Унгерн смог отбить все вокзалы и то, в основном потому, что ему помогали железнодорожники генерала Раша.

Сам барон Унгерн занял подступы к Кремлю, расположив своих людей на Красной площади, где те могли развернуться для атаки. Оставалось ждать помощи, и она вскоре появилась. На все вокзалы стали прибывать составы, наполненные латышскими стрелками. Поспешно выгружаясь, они выясняли обстановку и готовились к бою.

Выгрузившись, готовые стойко воевать, полки латышей и эстонцев отправились штурмовать баррикады и освобождать занятые большевиками административные здания. Баррикады расстреливались прямой наводкой из орудий и забрасывались гранатами. Восставшие были обречены, у них оставалось два выхода: либо бежать, либо сдаться, сражаться было бесполезно и, собственно, нечем. Пушек не было, а патроны быстро иссякали, так как не удалось захватить склады с вооружением, коих было немного.

Медленно, но верно латышские стрелки выдавливали восставших, уничтожая их уличные укрепления. По всему городу происходили перестрелки. Получив помощь, кавказцы Унгерна предприняли решительную атаку, выискивая и убивая повстанцев. Но наличие пулемётов у троцкистов и неожиданные засады довольно быстро охладили их горячую кровь.

Троцкий и Красин в это время вместе находились в центре управления восстанием. Временами прибегали гонцы и изредка звонил телефон. Они теряли контроль над пунктами, которые смогли захватить своими силами примерно в пять тысяч человек.

— Что будем делать, товарищ Красин? — Троцкий зло посмотрел сквозь толстые стёкла очков на своего подельника.

— Сражаться, пока это возможно, а потом добираться до границы с Финляндией, дальше — в Швецию.

— Мне это будет затруднительно.

— Бросьте, у вас есть деньги, а за деньги можно сделать многое.

— Деньги у меня есть, но я не выполнил задачу, ради которой мне были предоставлены столь значительные суммы. И с меня спросят за них.

— Сочувствую. Тогда вам надо ехать к немцам с остатком суммы или поднимать восстание на вашей малой родине, на Украине. Этим вы себя немного реабилитируете. Будете разлагать русскую армию, перетягивая на себя украинское движение националистов. Вам зачтётся возбуждение малороссийского сепаратизма, тем более, задел на это уже есть, в виде непонятной Центральной Рады. Непонятно, почему она центральная, но это особенность мышления тамошних аборигенов. Так что, дерзайте, всё в ваших руках.

— Действительно, в этом есть своя логика. Я, пожалуй, так и сделаю. А вы куда?

— В Сибирь или на Север, а то и во Владивосток. У меня везде есть связи и нужные знакомства. В Сибири я всегда найду и защиту, и кров, и деньги. Советую вам решиться на что-то в ближайшие сутки, иначе будет поздно.

Троцкий задумчиво кивнул.

— Я так и сделаю, спасибо.

А через двое суток после состоявшегося разговора Москва полностью перешла под контроль войск, подчинённых лично Керенскому. По городу прокатилась волна арестов. Были задержаны все руководители промышленных предприятий, на которых организовывались забастовки и локауты. Арестованы и бунтовщики, и активисты, даже среди инженеров.

Всех, оказавших сопротивление и поднявших восстание, отправили в Петроград для дальнейшего разбирательства, принятие мер и их наказания, вплоть до расстрела. Была арестована вся купеческая верхушка Москвы и доставлена в Петроград под охраной.

В это самое время Керенский не покидал Смольного, ожидая окончания восстания и разгрома всех террористических групп. Красин и Троцкий исчезли, затерявшись где-то на просторах России, потеряв большинство из своих товарищей. Многих из тех, кто поддержал восстание по собственной инициативе в губернских городах, тщательно выявляли, арестовывая или убивая в процессе борьбы.

Действия Керенского и его органов закона и правопорядка напоминали медленно сжимающийся кулак, готовый раздавить любого врага и вынести ему дух с одного удара костяшек, крепко стиснутых до белых пятен.

Но до равновесия было ещё очень далеко. Всё теперь зависело от сложившейся ситуации на фронтах. А там было всё не так однозначно. Некоторые части, несмотря на принимаемые меры, упорно не желали идти в бой, некоторые разбегались после первого же удара артиллерией по атакующим. Наиболее благоприятно дела обстояли только на Румынском фронте.

Переброшенные с Кавказского фронта казацкие полки существенно усилили Румынский фронт и после продолжительной артподготовки русско-румынские войска перешли в наступление.

После серии кратких ожесточённых боёв, где румынам помогали отдельные отряды казаков, находящихся прямо за ними в тылу, австрийский фронт был прорван и наступление существенно ускорилось.

Тридцатого июля был освобождён Бухарест и линия фронта стремительно покатилась в сторону границ Австро-Венгрии. Совсем по-другому развивалась ситуация с «Босфорской» операцией под руководством адмирала Куроша.