Конец партии

Зачем их кормить даром или расстреливать, ведь нет подвига достойнее, чем погибнуть в бою за свою Родину! Маршевые роты тщательно охранялись до прибытия к самой линии фронта, где, получив в руки винтовки, эти «солдаты» отправлялись в разведку боем, прощупывая оборону немцев.

Конечно, кто-то умудрялся сбежать, кто-то старался попасть в плен, но таких были единицы, основная же масса бездарно погибала во славу Отечества, которое они не признавали. Ну, что поделаешь, закон суров и неумолим, а на войне — вдвойне…

Глава 19. Кризис правительства

"Только военная диктатура могла с надеждой на успех бороться против диктатуры коммунистической партии."

А. Деникин.

Керенский расположился в глубоком кресле в кабинете секретаря Председателя Временного правительства. Напротив разместился Щегловитов.

— Вы, Александр Фёдорович, читаете сводки с фронта?

— А как же, Григорий Иванович.

— А газеты?

— Сегодня свежие просмотрел.

— Угу, а потому, значит, вы в курсе того, что вас называют циничным лицемером? А румынский король Фердинанд I вообще выразился о вас весьма нелицеприятно.

— Да? Гм. Насколько неблагодарны люди, Русская армия спасает их страну и даже взяла Бухарест, а он имеет удовольствие клеймить меня позором. Потеряв в малом — выиграл в большем! Как так? Куда катится мир?! — Керенский разочарованно покачал головой.

Щегловитов удивлённо посмотрел на Керенского.

— Вы это серьёзно?

— Конечно! Или русская армия воюет не за Бухарест, освобождая их территории? Они должны радоваться и боготворить меня и русскую армию, а не клеймить позором.

— Но они не обязаны это делать, ведь мы же союзники! А кроме того, они потеряли своих людей на турецком побережье.

— Не грабили бы, не потеряли. Оставалось продержаться всего лишь сутки, чтобы их спасли. Но они предпочли сдаться в плен туркам, надеясь на снисхождение. Весьма, я должен вам сказать, опрометчивый поступок. Так кто же виноват, бездарные румынские генералы или заботливый русский военный министр?

— ???

— Очевидно, что они. Я прежде всего руководствуюсь интересами русской армии и мне нет никакого дела до каких-то там румын. Я их не просил вступать в войну, их попросили об этом наши союзники, не знаю, уж, с какой целью. Но проблем с этим они добавили не себе, а нам. Почему же так произошло? Может, от того, что они просто не способны воевать?

Молчите? Вот именно, потому как ответа у вас нет. А вам не кажется, Григорий Иванович, что союзники нас уже давно отправили в утиль? Мы для них вроде той паршивой собаки, уже и надобности в ней нет, а убить рука не поднимается, так может не кормить, чтобы сама сдохла?

— Нет, Алесандр Фёдорович, вы не правы. Пока союзники выполняют все свои обязательства.

— Точно? Все… обязательства?

— Ну, может быть, не все, но большинство.

— Ну да, ну да, особенно они помогли Николаю II слететь, как птице, с престола, а вам — попасть в тюрьму. Или вы будете это отрицать? Не будете? Что же, вы растёте над собой, господин секретарь, а когда-то были почти председателем.

— Мне неприятны ваши намёки.

— Неприятны?!

Керенский вскочил, как ужаленный, и принялся расхаживать вперёд-назад перед Щегловитовым, периодически тыкая в его сторону указательным пальцем.

— То есть, они совершенно случайно подготовили «революцию господ», а потом не препятствовали немцам переправить сюда целую когорту «чужих» людей, ненавидящих Россию и страстно желающих её поражения. Вы считаете, что это произошло просто так, и англичане, да и французы, об этом ничего не знали?

— Знали, я не утверждал обратного.

— Тогда давайте закроем вопрос с союзниками навсегда. Они нам не союзники, они предатели. Они предали Россию ещё в феврале, в угоду своим интересам. И теперь только потирают руки в надежде обогатиться за наш счёт и разрушить до основания одну из самых великих держав. Мы глупцы, если ведёмся на их дешёвые посулы, кредиты и мнимую помощь. Никогда они не будут желать видеть нашу страну сильной. Им наплевать на нас, так почему же мне, МНЕ не должно быть наплевать на них? Кто они для меня и моей страны? Правильно, никто, чужие люди. И вы должны думать точно так же, иначе нам с вами не по пути.

— Я не согласен с вами во многим, но здесь мне нечего вам возразить. Я буду проводить ту политику, которую вы избрали просто потому, что я не вижу для себя другого выхода.

— Это радует. Но этого явно недостаточно. На протяжении двадцати лет каждая европейская страна считала своим долгом помогать деньгами русским революционерам, предоставлять им убежище и в нужный момент отправить всех обратно на родину. Слишком много неприятных вопросов, на которые можно получить только неприличные ответы.

— Я согласен с вами, хоть и не во всём, но зачем вы, Александр Фёдорович, арестовали сразу и Терещенко, и своего друга Коновалова, и Второва? Я ещё понимаю, Блюменфельда, но трёх министров промышленников, зачем?