Конец подкрался незаметно

Вы поймите правильно и погодите вопить о ксенофобии. Пускают-то беженцев, гонимых, бесправных, просителей, — хозяин на земле пускает рядом пожить нищих пришлых, на то

его воля, мог бы и не пустить. Земля есть, люди мы все мирные, вам тоже кормить детей

надо, живите, коли добрые люди. Пускающий куда значительнее, главнее пускаемого.

А если бы видел он ясно, сказали бы ему, что пускает он людей, которые завтра будут куда

зажиточнее его, и хозяйства их будут крепче, и урожаи выше, и дом красивей, и жизнь

культурней по виду покупок — хрен бы он их пустил. Ни один идиот не хочет у себя же

дома получить людей значительней и удачливей тебя. Хозяин таким образом переходит на

более низкий социальный уровень, поймите вы! В своем собственном социуме он

перестает быть наверху! Он больше не первый мужик на деревне — более крепкие

вселились!

Дорогие. Да это противоречит инстинктам человеческим. Они в этом от животных не

отличаются. Занимать как можно более высокое место в иерархии своей стаи (социума) —

это инстинкт встроенный, социообразующий, генетический отбор и построение социума

здесь слиты воедино. Свою территорию надо охранять от любого, кто может тебя

опустить! Завладеть лучшим куском, лучшим семейным партнером, лучшей лежкой!

Слабый — пусть кормится на окраине стаи, вдруг там гены приличные бегают через два

поколения, или заменит вожаков в случае эпидемии, или еще что. А конкурента — гони

вон! дави и подчиняй!

И каждый дорожит своим местом в иерархии стаи. А приход сильного чужака внутрь стаи

опускает на ступень вниз всех предыдущих! Вы про людей? Они не стали жить хуже?

Конечно стали! Ибо любой достаток относителен, если только пища и жилище для

выживания вообще есть. Если другой стал жить лучше относительно меня — тем самым и

я стал жить хуже относительно него. Разрыв между моим реальным и моим желаемым-

возможным увеличился! А я в собственных глазах унизился, стал менее значителен.

Если это свой, родной, местный — ну, из зависти, страшна крестьянская зависть к

поднявшимся у всех народов, — можно ему и красного петуха под стреху подпустить.

Если своего народа, но пришлый — чужак, сволочь богатая, при случае всегда нагадить

можно, если он только уж таким добрым да хорошим себя не показал всем: а лучше

разграбить да выгнать. Но если это люди другой нации, и поднялись все — да это что ж

такое? Это мы у себя же дома стали вторым сортом?! А у них и внешность другая, и

религия, и язык с акцентом.

НАРОДУ ОСКОРБИТЕЛЬНО ЖИТЬ ХУЖЕ ИНОРОДЦЕВ

ИНОРОДЦУ ОТКАЗАНО В МОРАЛЬНОМ ПРАВЕ ЖИТЬ ЛУЧШЕ ДРУГИХ

Хуже — пожалуйста. Сколько угодно. Еще и посочувствуют, если ты чистоплотен, кроток

и трудолюбив. Кормись себе, живи. Мы люди терпимые, земля большая, дело всем

найдется.

БЕДНОСТЬ И ЗАВИСИМОСТЬ ИНОРОДЦА ПРИЯТНА И ПОВЫШАЕТ

САМОУВАЖЕНИЕ

А вот эти турки-месхетинцы всей общиной унизили всех русских вокруг. Они стали жить

лучше русских. Тут уже неизбежно вступил в действие элемент национальный,

межэтнический, межсистемный — мы и они. Они как система подавляют нас как систему.

Тем подавляют, что они значительнее. Они лучше, значит, круче, главнее, значительнее.

Что?! Турки на русской земле лучше русских?!

Еще раз поймите. Не для того человек сладко жрет, чтоб от ожирения умереть. А чтоб

удовольствие получить. А главнейшее удовольствие, комфорт душевный — осознавать

свою главность и значимость, человеком достойным и крупным себя ощущать. А

главнейший дискомфорт и неудовольствие униженность, опущенность, умаление размеров

и масштаба твоей личности с ее правами и возможностями, т. е. — уменьшение твоей

плавности.

УСПЕХ ЧУЖОЙ НАЦИИ НА МОЕЙ ЗЕМЛЕ — УМЕНЬШАЕТ УСПЕХ МОЕЙ

НАЦИИ НА РОДНОЙ ЗЕМЛЕ

Пространство успеха и значимости едино на всех, как небосвод в окоеме. И

приподнимание одного означает приопускание другого, а прибавление куска у одного —

уменьшение куска той же плавности у другого.

Я не призываю к национализму! Я лишь констатирую закономерности социопсихологии.

11. Так мало того! Эти турки-месхетинцы, эти пригретые на широкой доверчивой груди

русского народа гадюки семибатюшные, стали брать в аренду пустующие земли — а

русских нанимать для их обработки! В батраки, то есть!

Да, земли пустовали. Да, аренду и налоги турки платили по-честному, и краевая казна

получала деньги на социальные нужды. Да, безработные русские получили работу прямо

на месте, у себя дома, на созданных шля них рабочих местах, стало быть. Да, овощей-

фруктов для людей-покупателей стало больше — своих, а не импортных, с химией. Да, зарплату работникам платили удовлетворительную, уж не колхозную, больше людям так

заработать было в округе негде. Ну — что? Стало лучше? Хрен вам. Выгнали турок вон, и

уехали они в Америку.

Нет, ты понимаешь? Я его пустил, и теперь он же меня в батраки нанял! Отметим с