Конец пути

Когда я смотрел на них сверху, мне казалось, что в Змеях есть нечто странное. Они, конечно, пытались уклоняться от летящих снарядов, но в остальном работали совершенно бессмысленно, словно насекомые, не обращая ни малейшего внимания на гибнущих вокруг товарищей. Подходили, бросали стволы и уходили за следующими.

Через какое-то время их странные лестницы уже вставали под самый клиф и дотягивались до основания стены, а они все бросали у подножья новые и новые стволы.

Железная башня тоже росла, на вершине ее появлялись, вращались и соединялись друг с другом новые элементы. Было в этих движениях что-то от морской твари, перебирающей покрытыми броней щупальцами. Башня становилась все выше, и мне казалось, что за малую водную меру она достигнет вершины стены.

Мы ждали, сидя за стенами, с натянутыми арбалетами в руках, но приказ все не раздавался. Грюнальди двигал, словно конь, челюстями, жевал полоску сушеного мяса. Спалле вел оселком по клинку меча, издавая протяжный скрежет. Варфнир чистил тряпкой сапоги и время от времени причмокивал от неудовольствия. Н’Деле что-то напевал себе под нос. Бенкей сидел, опершись о стену, с арбалетом между коленями и, казалось, дремал. Сильфана стоя опиралась о стену и крутила мечом. Ульф смотрел на равнину, словно чего-то дожидаясь, и попыхивал трубочкой.

Лестницы росли и уже упирались в середину стены, не хватало, быть может, двух высот среднего дерева, чтобы дойти до зубцов.

Змеи двинулись. Часть их бросилась бегом, и армия выстроилась изогнутыми рядами примерно напротив каждой из лестниц – словно морская тварь протянула щупальца.

– Ну ладно, готовимся, – заявил Ульф.

Мы и остальные встали на стене. Главным образом здесь были люди со знаками древа на туниках, но я видел и кирененцев, и обычных мореходов в простых кафтанах и со своими собственными панцирями. У всех были арбалеты и те деревянные гастра-что-то-там, натягиваемые о стену, которые Фьольсфинн выдумал как оружие для горожан.

Змеи двинулись с криками, прикрываясь щитами, и принялись подниматься наверх, вместе со стволами, что двигались рядом с ними.

– Ждем, – сказал Ульф.

– Пока они низко, достаточно плюнуть, чтоб продырявить щит, – сказал Грюнальди.

– Я не затем позволил им построить эти кретинские лестницы, чтобы они ими воспользовались, – ответил загадочно Ульф. – Гонец, ко мне. Готовить жарницы.

Гонец вскочил на лошадку и погнал на другую сторону стены. Ульф смотрел на карабкающихся Змеев и принялся посвистывать.

Сперва это были крохотные фигурки, ползущие в конце дороги из переплетенных стволов. Крохотные, словно муравьи. Но скоро мы уже видели знак Танцующих Змеев на щитах, яростные лица под шлемами, а потом услышали и сопение, когда они судорожно хватались за ветки, слышали скрип ремней и лязг панцирей.

– Ждать, – снова повторил Ульф, потому мы ждали.

На лестнице подо мной один из взбирающихся вдруг потерял равновесие и полетел – в тишине – вниз. Он не кричал, я слышал только шум воздуха, когда он падал, а летел он добрых пять ударов сердца, прежде чем разбил голову о склон и закувыркался, а потом пал на скалы с мокрым ударом, который я услышал и наверху.

Наконец они оказались так близко, что я видел глаза того, что карабкался первым: первым из колонны людей, взбирающихся по сцепленным стволам. Может, ткнуть его копьем я бы и не смог, но уж длинной пехотной пики наверняка было бы достаточно.

– Ну ладно, – решился наконец Ульф. – Труби.

Грюнальди пожал плечами и задудел в рог.

Слева по стене, на бастионе, двое людей перерезали веревку, и большой каменный противовес ушел в штольню внутрь горы, натянув канат, переброшенный через большой блок. Тот дернул за цепь, протянутую вдоль стены, прицепленную к маятнику – большому окованному тарану, вытесанному из толстого бревна с торчащей наискось косой, подвешенному еще на одном канате, который был протянут сквозь заушины на хребте. Маятник полетел вдоль стены с жутким визгом и грохотом, от каната поднимался дым, а таран цеплялся по очереди за все лестницы, опрокидывая их набок, ломая и сбрасывая вниз с треском разлетающегося дерева и грохотом бревен. Вниз по склону посыпался дождь толстых щепок, камней и отскакивающих от стены тел.

А потом наступила тишина, только от подножия поднималась пыль, заслоняя картину окровавленных останков. Перед горой тел стояли новые воины, ждущие доступа к лестницам, и смотрели вверх, задравши головы, а потом Змеи издали рык ярости.

– Стрелять в них, – приказал Ульф. – Из всего.

Мы стреляли в стоящих и орущих, в трупы, скатившиеся к подножью горы, мы стреляли куда попало. Над нашими головами проносились снаряды и распадались тучами камней.

Они падали, расталкивали друг друга и пытались сойти с пути летящих валунов. Это был хаос, а вересковую пустошь у подножия горы устлали тела. Со склона скатывались, как водопады, обломки камней. Вставал грохот и поднимались тучи пыли.