Конец радуг

Старик с отсутствующим видом покачал головой. Может, он и вопроса-то не понял, но иного способа судить об этом не было. Он продолжал сидеть, сгорбившись в кресле. Правая рука снова и снова терла запястье левой. Тем не менее… улучшения несомненны. Роберт Гу-старший похудел до восьмидесяти фунтов и находился на грани между растительным образом жизни и смертью, когда медицинский факультет университета Сан-Франциско предложил испытать на нем новую методику. Оказалось, что лекарство от болезни Альцгеймера, разработанное там, гораздо эффективнее многолетней терапии обычными средствами.

Боб некоторое время слонялся по базе, проверял планы будущей парагвайской операции… потом сел и несколько минут ничего не делал, только наблюдал за отцом.

Не всегда я тебя ненавидел.

Ребенком он этого старика вообще не ненавидел. Наверное, это и неудивительно. Детям не с чем сравнивать. Но маленький Бобби четко помнил, что Роберт строг и требователен. Даже когда Роберт-старший во всеуслышание упрекал себя за чрезмерную родительскую мягкость (а такое случалось частенько и обычно противоречило виденному в домах приятелей), Бобу это никогда не казалось поводом для обиды.

И даже когда мама ушла от папы, Боба это не заставило обратиться против старика. Лена Гу много лет сносила изощренные оскорбления и устала от них, но маленький Бобби просто не осознавал всего. Лишь позднее, в разговорах с тетей Карой, он постиг, насколько несносней был Роберт с другими, чем с Бобом.

Подполковнику Роберту Гу-младшему стоило бы радоваться. Его отец, один из величайших поэтов Америки, возвращается из затянувшегося турпохода по долине смертной тени. Боб смерил долгим взглядом застывшую фигуру Роберта, его расслабленные черты. Не-ет, киношники бы сняли про это вестерн. Под названием «Возвращение сукина сына».

03 Минное поле, засеянное на небесах

– Ой, глазные яблоки… жжет!

– Процедура не должна быть болезненной. Действительно дискомфортно?

– Н-нет. – Но свет полыхал так ярко, что Роберт даже в тенях видел пламенные оттенки. – Все еще размыто, но я так хорошо не видел… – Он не был уверен, как долго, ибо само время, по впечатлениям, погрузилось тогда во тьму, – много лет.

Справа за плечом раздался женский голос:

– Около недели вам, Роберт, стимулировали сетчатку. Сегодняшняя оценка показала, что работоспособная колония клеток уже сформирована, вот мы и рискнули их подключить.

И другая женщина:

– А нечеткость зрения можно устранить еще проще. Рид?

– Да, доктор. – Это ответила человекоподобная размытая фигура – мужчина? – прямо перед Робертом. Фигура склонилась к нему. – Роберт, позвольте, я вам глаза этим накрою. Вы ощутите легкое онемение. – Крупные аккуратные руки поместили очки Роберту на лицо. Ну, по крайней мере, это ощущение знакомо: как будто новые линзы примеряют. Но затем лицо онемело, и он почувствовал, что не может закрыть глаза.

– Просто расслабьтесь и взгляните перед собой. – Расслабиться – одно дело, но взглянуть перед собой совершенно невозможно. А потом… О Боже, нечто похожее он испытывал, глядя, как проявляется картинка на очень тормозном компьютере: размытые контуры становятся четче, детализация – тоньше и лучше. Онемение к тому моменту захватило шею и плечи, иначе Роберт бы непроизвольно дернулся.

– Клеточная карта сетчатки правого глаза в порядке. Переходим к левому. – Еще несколько секунд – и чудо повторилось.

Человек, сидящий перед ним, снял «очки» с головы Роберта. Он был средних лет, улыбчивый, в белой хлопковой рубашке. На кармане имелась синяя вышивка: «Рид Вебер, ассистент терапевта». Я каждую ниточку вижу! Он перевел взгляд за плечо мужчины. Стены клиники немного не в фокусе. Возможно, придется носить очки на улице. При этой мысли Роберт рассмеялся. Тут же он узнал картины на стенах. Это не клиника. Это каллиграфические работы, купленные Леной для их дома в Пало-Альто. Где это я?

Камин; раздвижные стеклянные двери открываются на лужайку. Ни одной книги: в таком месте он не жил никогда. Онемение в плечах почти прошло. Роберт оглянулся. Два женских голоса не удалось соотнести ни с кем видимым. Но в комнате присутствовал не только Рид Вебер. Слева от Роберта обнаружился кряжистый мужчина: он стоял, широко улыбаясь и уперев руки в бедра. Роберт перехватил его взгляд, и улыбка незнакомца померкла. Он кивнул и сказал:

– Привет, пап.

– Боб? – Воспоминания не то чтобы вернулись: он снова осознал их присутствие. Бобби вырос.

– Мы с тобой попозже поговорим, пап. Пускай пока доктор Акино и ее коллеги тобой занимаются.

Он мотнул головой в пространство за правым плечом Роберта и покинул комнату.

Пространство сказало:

– В принципе, Роберт, это и всё, что мы на сегодня наметили. Следующие недели вам будет чем заняться, но если действовать поэтапно, процесс окажется менее хаотичен. Мы проследим, не возникнут ли какие-нибудь проблемы.

Роберт притворился, что видит там кого-то.

– Отлично! Увидимся.

Он услышал дружелюбный смех.

– Совершенно верно, и Рид вам в этом поможет!