Читаем Конец российской монархии полностью

Последние из династии. Николай II с сыном цесаревичем Алексеем





Николай II с семьей на перроне вокзала во время прибытия в Ставку





Николай II и представители союзных держав





Николай II и Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. Весна 1915 г.


«Великий князь был воспитан в глубоко патриархальном духе. И несомненно, являлся одним из самых лояльных и преданных императору Николаю II людей».Ю. Н. Данилов. «На пути к крушению»





Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Н. Н. Янушкевич





Чины Ставки Верховного главнокомандующего во время посещения ее Николаем II





Офицеры русской армии у захваченной в Каушенском бою немецкой пушки. Август 1914 г.





Перед боем. В окопах Первой мировой





Великий князь Николай Николаевич


«По природе своей честный, прямой и благородный, он соединял в себе все свойства волевой личности, т. е. решительность, требовательность и настойчивость».А. Д. Бубнов «В царской Ставке»





Генерал от инфантерии М. В. Алексеев


«Он был, бесспорно, лучшим знатоком военного дела и службы Генерального штаба по оперативному руководству…»А. Д. Бубнов. «В царской Ставке»





Начальник штаба Верховного главнокомандующего М. В. Алексеев докладывает Николаю II план военных действий на 1916 г. В середине — генерал-квартирмейстер штаба генерал-майор М. С. Пустовойтенко





Генерал-лейтенант В. И. Гурко





Генерал от кавалерии Я. Г. Жилинский





Генерал-лейтенант А. С. Лукомский





В атаку. Худ. В. В. Мазуровский





Генерал от кавалерии П. К. Ренненкампф





Генерал от кавалерии А. В. Самсонов





Генерал от кавалерии А. А. Брусилов


«… Выдвинувшийся благодаря своей энергии и стратегическим способностям во время наступления в Галиции в начале войны. От него можно было ожидать решительности и настойчивости в руководстве войсками».А. Д. Бубнов. «В царской Ставке»





В штабе Юго-Западного фронта. Справа налево: военный и морской министр Гучков, генералы Балуев, Брусилов, Каледин, Гутор, Шуваев, Духонин. Апрель 1917 г.





Генерал от инфантерии Н. В. Рузский


«Прямой, простой, хотя и несколько суховатый… умевший схватывать сущность вопроса… не терявшийся в трудной обстановке, с твердой по природе волей…»Ю. Н. Данилов. «На пути к крушению»





Генерал от инфантерии Н. И. Иванов


«Он никогда не желал рисковать ради общего дела, его истинные намерения оставались непроницаемыми для других. По своему кругозору мог быть только хорошим командиром корпуса, но не выше».Ю. Н. Данилов. «На пути к крушению»





Русская пехота





Г. Е. Распутин с офицерами русской армии





Генерал-лейтенант В. Б. Фредерикс





Перейти на страницу:

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное