Конец российской монархии

После самсоновской катастрофы генерал Артамонов был уволен со службы, хотя по справедливости его следовало бы отдать под суд, как того хотел великий князь Николай Николаевич.

Помимо вышеприведенной безотрадной картины командования и оперативного руководства выяснился также недостаток стойкости некоторых войсковых частей под огнем немецкой тяжелой артиллерии, чему в значительной мере способствовало почти полное отсутствие у нас соответствующих артиллерийских орудий, которые могли бы противостоять немцам.

Единственным утешительным фактом, установленным при изучении катастрофы армии генерала Самсонова, было геройское самопожертвование и безукоризненное исполнение своего долга младшим офицерским составом во главе с командирами полков и батарей.

Таким образом, изучение причин катастрофы армии генерала Самсонова выявило неспособность к руководству войсками большинства высших военачальников, недостаточное ведение разведки, неумение поддерживать связь и пользоваться для этого новейшими техническими средствами, хаотические методы командования и неудовлетворительную организацию оперативного руководства войсками в штабах высших войсковых соединений.

По выяснении этого штабом Верховного главнокомандующего были изданы инструкции и приняты решительные меры к устранению обнаруженных крупных недостатков, и в дальнейшем они больше не допускались.

ВЕРХОВНОЕ РУКОВОДСТВО ВОЕННЫМИ ДЕЙСТВИЯМИ

Своим решением перебросить два корпуса из состава войск, сосредоточенных в районе Варшавы, на правый фланг Юго-Западного фронта великий князь обеспечил нам победу в Галицийской битве, следствием чего было поспешное отступление австрийской армии из Галиции за Карпаты. Во время этого отступления австрийцы потеряли сотни тысяч пленными, тысячи орудий, неисчислимое количество боевых запасов и принуждены были сдать нам после сравнительно короткой осады первоклассную крепость Перемышль. Однако это отступление не повлекло за собой полного разгрома австрийцев, как предполагалось замыслом плана войны, не столько вследствие порочности этого плана — как утверждает генерал Головин, — сколько вследствие неподчинения командования 3-й армии Юго-Западного фронта в критический момент Галицийской битвы оперативным указаниям штаба фронта.

Дело в том, что в то время как Галицийская битва на северном направлении, где действовала главная масса австрийских войск, достигла максимального напряжения, штаб фронта приказал 3-й армии, наступавшей в западном направлении с целью занятия главного города Галиции Львова, оставить против Львова заслон и переменить направление наступления на северо-запад, с тем чтобы выйти в тыл австрийцам, упорно сражавшимся на северном — главном — фасе битвы.

Вследствие болезни командующего 3-й армией генерала Н. В. Рузского^[36] оперативное руководство находилось в руках начальника штаба генерала М. И. Драгомирова^[37] и генерал-квартирмейстера полковника Бонч-Бруевича, того самого Бонч-Бруевича, который после захвата власти большевиками сыграл столь гнусную роль при ликвидации Ставки.

Генерал Драгомиров считал, что главная цель армии — занятие сильно укрепленного, по мнению штаба армии, Львова, для чего упорно группировал на львовском направлении главные силы своей армии, оставаясь глухим к указаниям штаба фронта о перемене наступления армии в северо-западном направлении. В этом ему усердно помогал полковник Бонч-Бруевич, роль коего была в высшей степени подозрительна. А именно, он по собственному почину остановил движение армии вперед как раз в тот момент, когда от быстрого ее наступления зависел исход сражения на северном фасе Галицийской битвы.

Призванный к ответственности, он объяснил свое распоряжение недоразумением. Но время было потеряно, и австрийцам удалось поспешным отступлением избежать катастрофы, которая им угрожала со стороны 3-й армии, будь она в руках другого командования.

Остановка в наступлении 3-й армии вызвала со стороны Верховного главнокомандующего повеление немедленно продолжать движение вперед; этим было ускорено отступление австрийцев, сопряженное для них с огромными потерями.

Случай этот показал, сколь внимательно и мудро следил Верховный главнокомандующий за развитием операций и сколь целесообразно было его руководство, а также выявил помимо недостатка так называемой оперативной дисциплины у высших начальников недостаток в разведывательной работе при подготовке к войне.

Дело в том, что Генеральный штаб считал Львов первоклассной крепостью с отличным гарнизоном, поэтому командование 3-й армии, стремясь занять город, пыталось сгруппировать на львовском направлении не только все свои силы, но и часть соседней 8-й армии.

По этой причине командование 3-й армии весьма неохотно реагировало на указания штаба фронта о выделении значительных сил для действий на северо-западном направлении и лишь после повторного категорического приказания выдвинуло туда армию.