Конец российской монархии

Так как можно было предположить, что главной причиной отрицательного отношения генерала Алексеева к Босфорской операции было не столько недоверие к нашим доводам, сколько именно строго догматическая точка зрения в вопросе применения принципа сосредоточения максимальных сил на главном театре военных действий, нами, признаюсь, была сделана «дерзкая» попытка эту точку зрения изменить.

Размышления в связи с моей профессорской деятельностью в Морской академии и всестороннее изучение военной истории привели меня к убеждению, что в некоторых случаях, особенно в больших войнах, где участвуют целые «вооруженные народы», победа может быть достигнута также и решительными операциями на второстепенных театрах войны. Особенно же ясно стала эта мысль выявляться при внимательном изучении той обстановки, в которой велась Первая мировая война.

В широком смысле она была похожа на обстановку при осаде укрепленного района: вооруженные силы Тройственного союза заключены в грандиозном районе, окруженном со всех сторон армиями и морскими силами Антанты, который был особенно силен на главном театре войны в Западной Европе, где были возведены мощные полевые укрепления и сосредоточены главные силы Тройственного союза.

Для атаки же укрепленного района обычно избирается наиболее слабое место, ворвавшись через которое внутрь, атакующий может разрушить ударом в тыл всю систему обороны. Таким слабым для Тройственного союза местом в его «укрепленном районе» была в 1916 г. Турция.

Неопровержимым подтверждением правильности этого заключения служат мнения авторитетнейших руководителей германской вооруженной силы генерала Людендорфа и адмирала Тирпица о том, что завладение Антантой проливами и связанная с этим капитуляция Турции будут иметь неминуемым последствием поражение Германии.

Казалось бы, если германское командование пришло к такому заключению, го к нему должно было бы прийти и наше командование, прояви оно большую широту взглядов и отсутствие предвзятости при оценке обстановки.

К сожалению, это оказалось не так: мысль о несоответствии с обстановкой современных больших войн догматического применения принципа сосредоточения сил и мысль о решающем значении в обстановке Первой мировой войны завладения проливами для нанесения сокрушающего удара изнемогавшей Турции я изложил в июле 1916 г. в докладной записке, которая с полного одобрения начальника Морского штаба Верховного главнокомандующего адмирала Русина была мною доложена генералу Алексееву.

Он меня поверхностно выслушал и приказал передать записку своему alter ego (второму я) — генералу Борисову. Там она без всякой пользы для дела и «погибла», став жертвой узости взглядов Генерального штаба на ведение войны. (Эту отрицательную черту штаба отметил в своих трудах генерал Н. Н. Головин).

В заключение нельзя не отметить, что крушение Германии в Первой мировой войне началось прорывом внутрь «укрепленного района» Тройственного союза именно на второстепенном Солунском фронте, повлекшим за собой капитуляцию Болгарии.

После того как мы исчерпали все доводы в пользу Босфорской операции и так как государь не считал для себя возможным в этом оперативном вопросе — как, впрочем, и во всех вообще оперативных вопросах Верховного командования — воздействовать на начальника штаба, нами было исходатайствовано соизволение государя на сформирование в портах Черного моря собственного морского десантного отряда, на что государь, бывший, как мы знаем, горячим сторонником Босфорской операции, охотно дал свое согласие.

Случай этот как нельзя лучше показывает, сколь ненормально было в то время положение в нашем Верховном командовании, раз Верховный главнокомандующий не решился приказать своему начальнику штаба привести в исполнение правильную оперативную идею, а прибегнул для этого к окольным путям, вследствие чего эта идея и не могла быть своевременно, т. е. летом или ранней весной 1916 г., приведена в исполнение.

По повелению государя тотчас же приступили к сформированию в Севастополе специальной десантной дивизии, причем государь повелел, чтобы для ее укомплектования по штатам, разработанным Морским штабом Верховного главнокомандующего, отправили из армии достаточное число особо отличившихся в боях офицеров и солдат — георгиевских кавалеров.

Кроме того, в состав десантного отряда должна была еще войти сформированная в портах Балтийского моря так называемая Балтийская «морская» дивизия, которая для этого была перевезена на побережье Черного моря, а также значительно расширенный в своем составе Гвардейский экипаж.

Государь до самого конца своего верховного командования все время живо интересовался ходом формирования десантной дивизии, а во время «серкля» после завтраков, когда я был в числе приглашенных, всегда подробно меня об этом расспрашивал.