Конец Сезона Ураганов

Мне требуется время, чтобы привыкнуть к новому состоянию. Я выхожу на площадь, опять сажусь на скамейку в скверике и пытаюсь успокоиться. Почему-то вспоминаю, как в детстве за сэкономленные карманные деньги покупал лотерейные билеты. Я мечтал, как однажды забегу на кухню и сообщу маме о выигрыше, гордо размахивая билетом. В моих фантазиях она всплескивала руками, забыв даже вытереть их полотенцем, от чего капли попадали мне в лицо. А потом мы бы с ней кружились по кухне, плакали, пели, смеялись от счастья и строили бы планы – переехать в большой город, отложить на мое образование, отправиться в кругосветное путешествие… Как-то мама нашла в моем письменном столе лотерейный билет. Она сказала, что не верит в выигрыши. «Марко, тому, кто умеет сам зарабатывать, мироздание денег не дарит. Оно экономично и расчетливо. Неумехам и недотепам оно иногда подает из жалости», – объяснила она. А папа надо мной даже потешался. Он сказал, что все те, кто покупает билеты, не учили теорию вероятности и не понимают, насколько ничтожен шанс. «Даже если будешь играть каждый день, всю жизнь, даже несколько жизней – ничего не выиграешь. Лотерея как раз устроена таким образом, чтобы никто не смог выиграть. – Но у кого-то же получается, – возразил я. – Победителя, скорее всего назначают, делят с ним деньги и показывают его счастливое лицо по телевизору, – ответил он. – А о других выигрышах просто распускают слухи. То и дело слышишь, что выиграл коллега друга сестры соседа. Но никто никогда не знал счастливца лично. А еще некоторые просто врут. Помнишь, магазин рыболовных снастей на набережной? Он закрылся пару лет назад. Владелица сообщила, что выиграла в лотерею крупную сумму и магазин больше ей не нужен. Вся торговая улица об этом судачила и все умирали от зависти. А потом выяснилось, что она получила от отца домик в наследство в Северной Каролине и уехала туда жить. А наврала специально – в пику соседям. Так что иди, Марко, делай уроки. Выучишься, заработаешь, сколько сможешь».

А сейчас я действительно стал обладателем огромной суммы. Ну, это по моим скромным меркам она – огромная. Возможно, человек с другими запросами стал бы подсчитывать, сколько домов и машин он сможет купить за эти деньги, размышлять, во что их вложить, каким бизнесом заняться или какие ценности приобрести, и огорчился бы, сообразив, что ему не на все желаемое хватит. А я – нет. За эти деньги я куплю самое ценное, что есть в этом мире – время. Время, чтобы жить. Но не в том ритме, который мне навязывают современный город, социальные обязательства и место работы. А в своем собственном. Чтобы просыпаться, когда выспался, а не по будильнику. Писать, когда пишется, а не выкроив для этого с трудом пару часов. А если пишется ночью, то и хорошо – ведь не надо будет вскакивать ни свет ни заря, бриться, умываться, надевать приготовленную с вечера одежду и бежать на работу. Да и одежду готовить не надо. Хоть голым сиди весь день. На пробежку пойти, когда ощутил прилив энергии. А когда устал, можно и отдохнуть. Вот это – сила. Это – настоящая власть. Это то, что могут позволить себе немногие, даже богачи! Поэтому я немного приду в себя и рассчитаю, как растянуть это состояние подольше. Я думаю, что только в таком режиме я смогу написать лучшее, на что способен. Я разбогател! Правда, при более чем странных обстоятельствах, и не в американском штате Массачусетс, а в Фейерленде – странном месте, которого нет на карте… Но какая, черт возьми, разница? Людей, которые были бы за меня искренне рады, уже несколько лет как нет в живых… Нет, мама, я не буду расценивать эти деньги как подачку мироздания неумехам. Это не лотерейный билет. Можно смело сказать, что это компенсация от фирмы, которая меня подставила. Я обязательно разберусь в мотивах ее руководителей и в том, как это все устроено. Но позднее… сейчас я очень счастлив.