Конец света

Кстати, чтобы обновленный таким образом собор св. Павла, лучше смотрелся, Ходжахмет решил очистить всю набережную Темзы, весь ее левый берег от Вестминстера до Тауэра. Снести весь этот бутылочно-зеленый стеклянный небоскребный Сити к чертям, пусть станет привольно на Темзе, как в дни Вильгельма Завоевателя…

Ходжахмету нравилось ассоциировать себя с этой исторической личностью.

И его мировой переворот для всего крещеного мира — это тоже своего рода этакая битва при Гастингсе, даже покруче!

Алжирец посмеивался над Ходжахметом, не прямо в лицо — такого себе никто здесь не позволял, — но завуалированно, путем иносказаний, чисто по-восточному посмеивался. Говорил Ходжахмету:

— Мы, о великий, сравниваем твои свершения со свершениями Чингисхана и Тамерлана, но ты, о великий, все тяготеешь к западной истории и подбираешь себе примерами для подражания близких тебе по крови и по культуре. Так почему бы тебе не выбрать примером Александра Македонского? Он ведь был европейцем, как и ты?

— Я и Юлий Цезарь, я и Аттила, я и Карл Великий, и Иван Грозный в одном лице, — отвечал Ходжахмет.

— Но почему не Батый и не Мусса ибн Нусайра? Батый, человек с Востока, дошел до Германии, а предводитель арабского мира Мусса ибн Нусайра взял Севилью, Кордову, Малагу и Сарагосу! Или почему ты не султан Мехмед Фатих Завоеватель, что взял у европейцев Константинополь и сделал Турцию европейской страной? В тебе очень много голоса крови, Ходжахмет, — говорил Алжирец, — и этот зов крови может сильно помешать тебе.

Алжирцу не нравилась Катя Мельникова.

Но он был тайно влюблен в ее служанку Лидию.

Алжирцу очень нравилось наблюдать, как та занимается гимнастикой, растягивая свое прекрасно тренированное тельце в продольных и поперечных шпагатах.

Но взять в жены служанку?

Это было бы слишком!

А взять Лиду в наложницы?

Катя бы сразу тогда нажаловалась Ходжахмету и не отдала бы…

Ах, во всем виноват этот Зигмунд Фрейд!

* * *

Лидия была теперь главной ответственной служанкой.

Она и ее дочка все время присутствовали при всех процедурах их госпожи и выносили к госпоже младенца, дабы Катя покормила Сашу-Сеида и поиграла с ним. А потом она снова отдавала маленького на попечение Лиды.

У Лиды ведь уже был материнский опыт!

Сейчас маленький спал в своей комнате под присмотром Милы и Ирочки, а Катя с Лидой лежали под пальмами на краю мраморного бассейна с морской водой и пили зеленый чай с жасмином.

— Слушай, Катя, а ко мне, как мне кажется, неравнодушен наш главный по охране, — сказала Лида.

— И что? — спросила Катя, отламывая кусочек пахлавы.

— А то, что они меня круглые сутки на камеру снимают, — недовольно фыркнула Лида. — Ни на секунду не могу расслабиться, ни раздеться, ни заголиться, как только начну гнуться или на растяжки садиться, сразу моторчики в камерах пищать начинают, он все на пленку снимает, а потом, наверное, мастурбирует, что ли?

— Ну ты уж скажешь!

— А что? А что я еще подумать могу? Ты Ходжахмету пожалуйся, пусть он этому Алжирцу по загривку надает! А то он и тебя примется снимать!

— Ну уж!

— А то! С него станется.

Помолчали.

Катя снова задумалась, вспоминая своего Сашу Мельникова.

А Саша Мельников был рядом.

Буквально за четырьмя или пятью стенами, в каких-нибудь пятидесяти метрах от своей жены.

Но не знал об этом.

И она не знала.

* * *

Сашу привели к Заир-паше на собеседование.

Огромная комната начальника научного департамента была заставлена самыми удивительными предметами.

Здесь были и мраморная Ника Самофракийская, и Венера Милосская, и Аполлон Бельведерский, десятки мраморных и алебастровых ваз, древние механизмы, часы, золотые статуэтки, включая натурального Оскара, и иные артефакты, происхождение и назначение которых Саша определить сразу не взялся бы.

— Настоящая? — спросил Саша, показывая пальцем на Нику.

— Нет, копия, — ответил Заир-паша, — но копия буквально атом в атом и молекула в молекулу, это еще Пакистанец, когда был жив, освоил технологию электронного копирования. Сканировал оригинал в Лувре и потом материализовал в мраморе, как раньше с изображениями на компьютере поступали, сканировал, потом на принтер — вжик, и готово!

— Здорово! — восхищенно воскликнул Саша. — А с живой женщиной так можно?

— Что? — переспросил Заир-паша.

— Ну, это… Сканировать, а потом вжик — и готова копия!

— Это пока не получается, — ответил Заир-паша.

— А почему не получается? — спросил Саша.

— Потому что тело скопировать можно, а душу бессмертную бог копировать не дает… — ответил Заир-паша. — При копировании мертвые тела только получаются, годящиеся разве на пересадку органов…

— Значит, пробовали? — спросил Саша.

— Пробовали, — кивнул Заир-паша и, вдруг спохватившись, сощурил глаз: — Что-то много вопросов, уважаемый, вы не из КГБ случайно?

— Если только из белорусского, — добродушно улыбнувшись, ответил Саша и тут же предложил Заир-паше взглянуть на свои часы от фирмы Тиссо.

— Эти фокусы я знаю, — сказал Заир-паша, — посмотрим на вас в настоящем деле.

Глава 3