Конец света

– Автора не знаю, а говорили так про первого президента СССР. Хотя и про первого президента России можно было сказать то же самое.

– Согласен на все сто.

– Что за идея пришла вам в голову? – перевёл Серебров разговор в практическую плоскость.

– Я обдумывал, как обойтись без погонь, рукопашных боёв и прочих эффектов.

– Ну-ну?

– Директора «конторы» всегда сопровождает охрана, причём не хуже, чем президента. Но его охрану в Кремль не пропускают, к президенту на приём он идёт один.

Суров с интересом глянул на полковника, перевёл взгляд на главкома Росгвардии.

– А ведь хорошая мысль, Виктор Сергеевич. Брать директора ФСБ можно только таким образом, когда он не ожидает подвоха. Любой другой вариант чреват большим шумом, а то и жертвами.

– Но согласится ли президент? – засомневался сам податель идеи. – Шутка ли – захват «папы» в апартаментах Кремля!

– Это я беру на себя, – сказал Серебров после недолгих размышлений. – Всё равно понадобится детальная оперативная проработка варианта, с учётом всех обстоятельств. Сколько вам нужно времени на планирование?

– Нужны классные аналитики и стратеги… – начал Суров.

– Разве у нас таких нет?

Приглашённые помялись, поглядывая друг на друга.

– Два-три человека найдутся, – сказал наконец Суров.

– Больше не надо во избежание утечки информации. Собрать людей на одной из баз и не выпускать до тех пор, пока операция не завершится.

Собеседники подтянулись.

– Есть, товарищ генерал-полковник!

– К обеду план операции должен быть у меня на столе!

Суров снял очки, протёр, водрузил на место.

– Я займусь разработкой операции лично. Если не возражаете.

– Вместе с Иваном Поликарповичем.

– Естественно, работать будут его профи. Возьму ещё Голованова из центра подготовки и программиста.

– Начинал это дело полковник Щербатов из «конторы», бригада антитеррора, может, подключим его?

– Своих спецов хватает, – проворчал Беляков.

– Хорошо, вы отвечаете за оперативно-техническую сторону операции, вам и карты в руки. За дело, товарищи.

Приглашённые вышли.

Серебров посидел несколько минут, морща лоб в раздумьях, потом снял трубку телефона прямой связи с президентом.

Действие

Рыбников проводил видеоселекторное совещание с командующими пограничными округами, докладывающими о проведённой за лето передислокации войск и обустройстве госграницы России современными средствами контроля, в том числе – беспилотниками и атмосферными самолётами, когда мягко прозвонил красный «президентский» телефон.

Директор ФСБ сделал знак присутствующему в кабинете заместителю, генералу Астахову, отключить свою линию связи и, после того как в кабинете установилась тишина (голоса докладчиков стихли), снял трубку.

– Слушаю, Руслан Романович.

Несмотря на то, что система связи с президентом и секретной коммуникации с руководителями Управлений ФСБ контролировалась компьютерами и была защищена от любых кибератак, президент отказался от прямых визуальных контактов, и конечные устройства связи не были оборудованы скайпами. Лица президента Рыбников не увидел. Хотя подумал, что можно было бы спокойно установить в кабинетах президента веб-камеры и разговаривать открыто. Мобильная связь уже вовсю переходила на использование объёмных голографических преобразователей.

– Фёдор Селиванович, – прозвучал в трубке голос президента, – я получил кое-какие заслуживающие внимания данные по перемещению флотов наших заклятых друзей в Арктике, необходимо обсудить наши действия. Я пригласил министра обороны, начальника Генштаба и разведку, подъезжайте и вы.

Рыбников помедлил, кинув взгляд на часы: шёл уже пятый час, близился вечер, и ехать в конце дня куда-то на официальную встречу не хотелось.

– Я провожу видеоконференцию… но, конечно, приеду. Куда? К вам, в Барвиху? Время?

– Нет, совещание пройдёт в Кремле, через полтора часа, сможете?

От сердца отлегло. С точки зрения оперативных ожиданий Кремль был незыблем, как айсберг, утопивший «Титаник», ветры военных соцпотрясений и конфликтов его не пронизывали. Если бы президент задумал нехороший сюрприз вроде отстранения влиятельного госчиновника от должности, он бы вызвал его к себе в резиденцию. Вызов в Кремль опасности не представлял. Во всяком случае, Рыбников её не видел. Тем не менее он быстро закончил совещание и вызвал начальника информационно-аналитического управления:

– Никита Никифорович, меня вызвал президент, что случилось в Арктике?

– У берегов Чукотки замечены аж две подводные лодки, – доложил генерал Фортов, – предположительно американская и канадская. Северный флот приведён в боевое состояние.

– Почему я узнаю об этом от президента?! – рассвирепел Рыбников. – На севере нет наших погранзастав?!

– Вы были заняты…

– К чёрту ваши оправдания, генерал! О любом событии на территории страны и её акватории я должен знать первым!

– Понял, Фёдор Селиванович, больше не повторится.

Рыбников остыл, взяв себе на заметку, что стоит задуматься о замене Фортова. В принципе решение об информировании высокого начальства, в данном случае самого директора, принимал именно начальник управления, а не какой-то дежурный офицер контроля.