Конец света наступит в четверг

А мне очень нравится это зрелище. Какое облегчение видеть взрослого, разговаривающего с игрушкой! Просто замечательно хоть немного разделить эту обузу с кем-то более опытным.

– Ты слышишь меня, малышка? – не унимается министр. – Это ты говоришь со мной?

– Не души меня, – ворчит Пиктон, – если хочешь, чтобы я не потерял с ней связь. Тише… она говорит, что забралась высоко на дерево, тебя нет рядом и ей очень одиноко.

– Я здесь! Я здесь, малышка моя, я здесь, поговори со мной!

– Где ты, папочка? – слышится тихий детский голос, исходящий из медведя. – Иди скорей сюда!

– Я иду, – торопится министр. – Но куда?

– Ко мне!

– Что там происходит? – спрашивает Бренда.

Пытаясь не терять хладнокровия, я объясняю, что сейчас в медведе Пиктона сменила Айрис – или же они по-соседски делят плюшевое нутро.

– Иди ко мне сюда, – повторяет детский голос.

Глядя медведю в пластмассовые глаза, Борис Вигор лепечет:

– Ты хочешь… ты хочешь, чтобы я умер?

– Она этого не говорила, – вмешивается голос старика. – Борис, есть более важный вопрос: мой Аннигиляционный экран. Ты помнишь, что когда я открыл пиктоний…

– Да плевал я на это! – орет Вигор. – Мне нужна Айрис! Она ушла? Верни ее!

Он неистово трясет медведя, будто надеется, что его дочь спрятана где-то в складках плюша и сейчас выпадет на пол.

– Прекрати, дурень! У девочки очень слабые электромагнитные импульсы! Ее уже здесь нет, связь прервалась.

Вигор останавливается.

– Скажи ей, Лео, что мне очень ее не хватает. Я не могу без нее жить…

– Можно подумать, твои слова ее утешат! Вот Томас тоже не семи пядей во лбу, но с мертвыми общается гораздо лучше!

Вигор вдруг поворачивается ко мне. Я держусь скромно и отвечаю ему неопределенной улыбкой.

– А ты слышишь голос моей дочери?

– Нет, господин министр. То есть слышу, когда он идет из моего медведя. Но сначала вы должны вернуть мне отца.

– Твоего отца?

– Робера Дримма, – уточняет профессор, – которого арестовало Министерство государственной безопасности, чтобы получить информацию обо мне. Только не притворяйся, будто ничего не понимаешь. Ты знал фамилию Томаса, знал, что он будет искать встречи с тобой. За всем этим стоит «Нокс-Ноктис», я более чем уверен. Ведь я читаю твои мысли.

Вигор мотает головой, обхватив ее руками. В салоне мчащегося автомобиля воцаряется напряженное молчание. Я изо всех сил стараюсь заглушить внутренний голос, который твердит, что министр – всего лишь марионетка, у него нет никакого влияния на полицию и мне не суждено больше увидеть отца.

– Возвращаясь к Аннигиляционному экрану, – снова начинает медведь, – ты должен понимать, Борис, что эффект пиктония…

– Стоп! – внезапно вопит министр энергоресурсов.

Он жмет кнопку переговорного устройства. Лимузин резко тормозит. Двое мотоциклистов, которые сопровождают нас сзади, в ту же секунду останавливаются.

– Выметайтесь! – командует Борис Вигор. – Мне нужно остаться одному.

Мы с Брендой с беспокойством оглядываемся. Трасса, закрытая для движения, пересекает еще более пустынный и мрачный пригород, чем наш, без всякого намека на метро или остановку какого-нибудь транспорта. Бренда настойчиво спрашивает министра, не будет ли он любезен довезти нас до шоссе Б45 «Нордвиль-север».

– Я сказал, выходите. Медведь останется у меня! – он засовывает Пиктона в карман пальто.

– Эй! Он мой!

Этот крик вырывается у меня против воли. Министр смотрит на меня со слезами на глазах.

– Ты одолжишь мне его на время? – спрашивает он слабым голосом. – За это ты получишь всё, что хочешь, но, если моя дочь вернется в него и будет говорить, я должен быть рядом…

– Да вы просто спятили оба! – возмущается Пиктон, вылезая из кармана министра. – Я не ваша собственность! Я вселился в этого медведя ради спасения человечества, я в нем – единственный хозяин, и сюда никому доступа нет! Борис, если ты хочешь возобновить разговор с Айрис, делай то, что я скажу. Ты немедленно отвозишь нас домой, возвращаешься в министерство, берешь себя в руки, приказываешь освободить отца мальчика и завтра с нами связываешься. Ясно? Лучше всего держать связь через мадемуазель Логан. Я предпочел бы не ввязывать в это мать Томаса, которая еще утомительнее, чем моя вдова.

Борис Вигор сглатывает слюну, проводит рукой по волосам, кивает и диктует шоферу мой адрес, который, оказывается, знает наизусть. Что подтверждает подозрения Пиктона, но одновременно и действенность его шантажа. Ко мне возвращается надежда.

Вигор спрашивает у Бренды номер ее мобильного. Она вынимает телефон и прикладывает к телефону министра. Оба нажимают голубые кнопки, чтобы аппараты обменялись контактами. Когда поцелуй мобильников завершается, я, пользуясь случаем, тоже прикладываю свой телефон к телефону Бренды. Она смотрит на мои действия как на что-то совершенно обычное, но, занеся ее номер в память телефона, я как будто даю клятву. И тут же записываю ее в «любимые номера». Сразу после телефонов родителей.