Конец света наступит в четверг

– Только радоваться тут нечему, мой мальчик. Наоборот. Ты видел, какой прогноз соотношения мышечной и жировой массы дало тебе Зеркало Будущего. Чем быстрее теряешь вес, тем быстрее его набираешь, это закон. Поэтому ты должен находиться под врачебным контролем в интернате диетического питания, в дружественной атмосфере среди сверстников, имеющих ту же проблему. Уничтожить склонность к ожирению можно только до наступления полового созревания, потом уже будет поздно.

Он похлопывает меня по плоскому животу.

– Иначе, когда станешь взрослым, – продолжает он, – тебе останется одна дорога – в Общество анонимных толстяков. Это собрание, на котором вы садитесь в кружок и говорите: «Привет, меня зовут Томас, я вешу сто тридцать килограммов и уже шесть месяцев не ем сахара». Все хлопают, тебе это льстит, но проблемы не решает. К счастью, у тебя есть привилегия – пройти курс лечебного голодания. Скажи спасибо родителям. Это дорогой метод, они, должно быть, многим пожертвовали, чтобы его оплатить, поэтому ты должен быть на высоте. Договорились? Давай, одевайся, – заключает он, снимая перчатку с одной руки, – твоя мама ждет нас, чтобы заполнить документы.

– Люси Уол, Каролина Картер, Фрэнк Сорано, – перечисляет медведь, скрытый под ворохом моей одежды. – Назови ему эти имена.

Я слушаюсь, не задавая лишних вопросов. Доктор Макрози, начавший стягивать перчатку, так и застывает с торчащим резиновым пальцем в руке.

– Эти трое умерли по его вине, – уточняет медведь. – Анорексия и самоубийство. Они сейчас рядом со мной. Здесь также Нэнси Ламонд двенадцати с половиной лет. Доктор сказал ей, что, если она растолстеет, отец перестанет ее любить. Она поверила – и бросилась под автобус. Передай ему это.

Я передаю. Натянутая перчатка вдруг с хлопаньем срывается с руки.

– Кто… Кто тебе это сказал? – запинаясь, лепечет доктор Макрози.

Пиктон молчит. Но теперь я и сам справлюсь.

– Хотите, чтобы я рассказал это полиции, доктор? Нет? Ладно. Тогда план у нас такой. Вы сейчас скажете моей матери, что мне не нужно ехать в ваш лагерь. И напишете справку, что поручаете доктору Бренде Логан осуществлять за мной врачебный контроль. Именно она будет решать, куда и когда мне ехать. Также у нее будет право освобождать меня от занятий в коллеже, если это потребуется для моего здоровья. Пишите.

Сильно побледнев, он достает блокнот из кармана халата и начинает писать. В его голосе бесследно исчезли энергичные модуляции.

– Я не понимаю… Ты хочешь, чтобы я назначил доктора Логан твоим личным диетологом?

– Точно.

– Но… неужели это мать рассказала тебе о тех детях?

– Не ваше дело. Вы должны порекомендовать ей доктора Логан, вот и всё. Объясните, что она даже лучше вас. Тем более мы соседи, это очень удобно.

Его ручка застывает в воздухе.

– Логан… Не ее ли мы лишили лицензии на совете Коллегии?

– Да-да, потому что она отказалась выдать своих депрессивных больных. Восстановите ее.

– Ты, наверное, шутишь?

– А похоже? Или вы ее восстановите, или вылетите сами. А с учетом тех доказательств, что у меня есть, еще и сядете пожизненно в тюрьму.

Он пристально смотрит на меня. Его красивое загорелое лицо искажено от страха и ненависти.

– Маленький негодяй, – цедит он сквозь зубы. – А чем ты докажешь, что не заявишь на меня потом?

– Мне плевать на вас, доктор. Меня интересует только Бренда. По рукам?

Он качает головой и, кусая губы, начинает писать в блокноте. В общем, я это гениально придумал. Профессор Пиктон со мной соглашается.

– Возьми у него проездной на такси, – прибавляет он. – Пошли машину за Брендой, тогда он представит ее твоей матери и сразу же передаст тебя ей. Вы с Брендой должны сделать одно очень важное дело, связанное с твоим отцом, и как можно быстрее.

Я даю новые указания диетологу и достаю свой мобильный телефон. Вздыхая через каждую цифру, он диктует мне свой номер. Я заказываю такси за его счет, потом предлагаю ему подождать меня в кабинете, пока я одеваюсь.

Как только он выходит, я звоню Бренде, чтобы объявить ей хорошую новость. Она с волнением сообщает, что кенгуру снова задвигался перед картиной. Каждые тридцать секунд он произносит «Айрис».

– Великолепно, – заключает Пиктон, – нам удается поддерживать его в рабочем состоянии. Теперь, когда он стабилизировался внутри материи, у нас есть время заняться остальными делами.

– Томас, я схожу с ума…

– Я с тобой, Бренда, – говорю я решительно. – Я отправил к тебе такси и теперь беру всё в свои руки. С этого момента мы можем видеться открыто: ты назначена моим диетологом.

– Это и есть решение проблемы? – спрашивает она скептически.

– Поверь, я контролирую ситуацию.

Я говорю таким убежденным тоном, что сам начинаю в это верить. Тут вмешивается профессор:

– Скажи ей, чтобы перед отъездом она убрала Бориса в морозилку.

– В морозилку? Зачем?

– Я ему не доверяю. Потом объясню.

30