Конец света состоится при любой погоде

Когда я появилась со своей спортивной сумкой на пороге его такой же барачной квартирёнки, он ничуть не удивился, молча подошёл и потащил меня к дивану… Так мы начали жить вместе. От Славки моему сыну достались по наследству чёрные, как угольки, глаза. Надеюсь, что этим всё и ограничилось. Жили мы тяжело. Даже будучи беременной, я работала продавщицей в ларьке чуть ли не до самых родов. Славка же никогда не знал, что такое работа, перебиваясь случайными мелкими кражами. Он очень быстро двинулся по наклонной, спиваясь буквально на глазах. Возможно, и я была тому виной: он по-звериному чувствовал, что я его не люблю, а только терплю, как необходимость, и потому бесился.

Пока не родился Димка, всё ещё худо-бедно держалось на словесных перепалках, на угрозах в мой адрес, но без рукоприкладства. А потом понеслось: за неудавшуюся жизнь, за мою нелюбовь, за вечное безденежье – прилетало мне, и чем дальше – тем больше. В тот вечер Славка вернулся, как обычно, пьяный в дымину, и уже от порога, не говоря ни слова, зарядил пинком мне в живот. Долго потом я лежала в грязном углу и ждала только, когда он завалится на наш продавленный диван и уснёт. Тогда я смогу бежать, чтобы разом прекратить это…

…Я с трудом оторвала голову от руля и разлепила глаза. То ли от сегодняшней бессонной ночи, то ли от пережитого клонило в дремоту, полную кошмаров из прошлой моей жизни. Медленно я тронула машину от обочины. Мужичок в очках не шёл из головы. Вполне логично, что граждане полицейские, взяв под стражу мужа, пустили наружку и за его женой как за возможной сообщницей, а, значит, это может грозить мне новым обыском в квартире и в «Экстазе», допросами, прослушиванием телефонных разговоров. Лично мне бояться нечего, но кто знает, на какую провокацию они могут пойти, если принять версию Валерия Петровича о том, что всё происходящее – чей-то заказ. О, господи!

Самые худшие мои опасения оправдались в «Омега-банке», где операционистка, взяв поданный мной чек, переменилась в лице, попросила подождать минутку и резво улизнула за кулисы банковских чертогов. Через минуту действительно появился старший менеджер Андрей Борисович, душка, вечный дамский угодник, который сегодня был траурно печален, будто поминал скоропостижно усопшую бабушку. И я уже заранее знала, что скажет он мне, убирая несуществующие пылинки с лацканов своего клубного пиджака за две тысячи баксов:

– Ольга Сергеевна, я вынужден извиниться, но банк не может принять ваш чек к обналичиванию: буквально час назад приходил сотрудник полиции и принёс постановление о наложении ареста на счета обоих ваших предприятий.

Тут он наклонился и в полупоклоне шепнул мне:

– Но заблокируем вашу корпоративную пластиковую карту мы только завтра…

Внутренне совершенно обессилев от услышанного, я одарила всё-таки вежливейшего Андрея Борисовича самой лучезарной из своих улыбок и – держи спину прямо, девочка! – пошла к выходу.

Хотя ребята из внутренних органов действовали до необычайности резво – тут-то они и не угадали! В нескольких окрестных банкоматах по Visa Gold я сняла всё, что лежало у меня на карточке для текущих расходов – тысяч двести в рублях. Хорошо, что прогрессивные банковские технологии ещё недооценены полицейскими умами.

Второй денежный ручеёк мне удалось собрать в ладони в родном «Экстазе», куда я ворвалась растрёпанной, как ведьма, и распугала своим видом всех продавцов. В моём сейфе лежало несколько пачек денег, которые я держала специально для ублажения налоговиков, сотрудников Роспотребнадзора и прочих акул, кормящихся от мелкого бизнеса. Но всё равно этого было мало. Мелькнула мысль, что надо бы сегодня угнать на стоянку к знакомым ребятам Володин «Круизёр», а потом попробовать спихнуть его без документов – хотя бы за полцены. Мне без своих колёс оставаться сейчас было никак нельзя.