Конец света состоится при любой погоде

Метрах в двадцати у обочины бесшумно остановился «бумер», уже хорошо знакомый мне. Из него вышли трое и пошли к нотариальной конторе. На мать и неприметного убийцу Миху я даже не обратила внимания, потому что во все глаза глядела на своего отца, на человека, которого вижу первый раз в своей жизни. Никакого сомнения – мать не солгала мне. Это было похоже на сумасшествие: ко мне приближалось моё лицо. Это свои черты, как в кривом зеркале, я узнавала в пожилом мужчине, идущем мне навстречу. Высокий, чуть сутулящийся, седой и коротко стриженый, лоб изборождён морщинами, угловато выступают скулы. Но карие глаза, доставшиеся мне от него! Но рисунок губ, даже упрямо и напряжённо сжатых, – тоже, как у меня!

Слёзы навернулись на мои глаза. А отец вдруг, не доходя ещё метров десяти, заметил моё состояние и одобряюще улыбнулся мне. За эту мелочь, за эту улыбку я разом простила ему всё. Никакие деньги, никакие смерти не шли в сравнение с едва приметной улыбкой родного человека, чья кровь сильными толчками бежала во мне. В доли секунды я решилась отказаться ото всех договорённостей и всё переиграть, метнуться навстречу, предупредить его об опасности…

Я опоздала. Поравнявшийся с идущими похмельный мужичонка незаметным движением выбросил руку и резко ударил Миху ножом в бок. Тот по инерции, уже предсмертно заваливаясь на асфальт, успел выхватить пистолет и выстрелить, но пуля ушла вверх, куда-то в кроны тополей. Тут же у тротуара истошно завизжали тормоза подлетевшей машины, и двое крепких молодых парней выскочили из неё, стреляя на ходу. Соляным столпом я замерла на месте, не в силах шевельнуться. Я видела, как отец толкнул мать, спасая её от пуль, как сам он переломился пополам, схватившись за живот, и рухнул вниз. Ни мокром асфальте под ним моментально начала растекаться лужа крови.

Длилась вся бойня, наверное, не больше минуты, но звук для меня выключился, и время вдруг стало вязким и плотным. Не осознавая своих действий, я подошла к отцу и тронула его седые волосы. Опомнилась оттого, что один из нападавших тащил меня за руку к машине, а второй уже засовывал туда вопящую и отбивающуюся мать. Не успели захлопнуться дверцы, а мы уже рванули с места в переулки. Последнее, что я ещё успела запомнить, теряя сознание, – это то, как билась в истерике и беспомощно колотила куда попало невозмутимых киллеров…

Постскриптум на бегу

Романы обычно принято заканчивать описанием того, как в дальнейшем сложились судьбы героев. Я не буду оригинальна.

Когда я очнулась от обморока, мы ехали уже в другой машине по дальней городской окраине. Оказывается, по номеру телефона люди Гамлета ещё ночью вычислили квартиру, которую снимали в Кикиморово мои родители. Когда они выехали утром на встречу со мной, бойцы Гамлета устроили налёт на квартиру, но никого в ней, кроме полусумасшедшей старухи-хозяйки, не обнаружили. Димку моя предусмотрительная мамаша спрятала в другом месте. Поэтому Гамлет на ходу усложнил задание, приказав во что бы то ни стало захватить мать живой. Оказавшись безо всякого прикрытия и под дулами пистолетов, она не стала запираться и указала неприметный барак в Кировском районе, где целым и невредимым дожидался меня мой сын.

Забегая вперёд, скажу, что через неделю, забрав тело отца, мать вернулась в наш родной город. Разборки разборками, но Гамлет сделал всё для того, чтобы она смогла беспрепятственно получить в морге и достойно похоронить своего любимого, вора до последнего мига.

После переговоров с Гамлетом Толя Гриф согласился сесть на очередной немаленький срок, с тем условием, что в зоне его будут постоянно снабжать всем необходимым и постараются вытащить оттуда условно-досрочно. Через несколько дней бойцы Гамлета подвезли его прямо к воротам областного УВД. Анатолий Гриневич отправился делать явку с повинной и рассказывать, как ради шантажа он подбросил наркотики бизнесмену Градову, а затем, скрывая следы, убил своего сожителя Сашеньку, бизнесмена Карабанова и сотрудника милиции Проскурина, то есть Валерия Петровича.

Опять-таки забегая вперёд, сообщу, что Грифу отмерили немалый срок – двадцать пять лет. Если бы не отменённая у нас смертная казнь, он наверняка получил бы «вышку». А так – просто повезло.

После признаний Гриневича моего Володю выпустили на свободу, и по этому громкому уголовному делу он проходил уже в качестве потерпевшего. Сейчас, когда шумиха в прессе поутихла, Володя в спешном порядке сворачивает все наши дела в Кикиморово и распродаёт недвижимость. После гибели Лёхи Карабанова отношение к Градову в областной администрации резко охладело, и, вероятнее всего, перед нашим угольным бизнесом вскоре зажжётся красный свет. Ну ничего, ещё несколько месяцев, и мы уедем из этого города, чтобы никогда не вернуться сюда.