Конец цепи

Фотограф приказал пилоту подлететь как можно ближе. Он хотел попытаться с помощью своего объектива заглянуть дальше в комнаты, и, если бы только нашлось что-то подтверждавшее или опровергавшее любые измышления, его снимок разошелся бы по всему миру. И он обшаривал фасад своей камерой, в то время как вертолет долго-долго висел перед ним, как насекомое в охоте за последним живым цветком.

А потом все резко изменилось. И в то самое мгновение, как окна превратились в молоко, досталось и фотографу.

Ударная волна сбросила его на пол, и он, хватаясь за сиденье, за ручку, все, попадавшееся под руку, пытался выпрямиться, и, когда ему наконец это удалось, заметил, что над ним стекло и под ним тоже, и понял, что они летели, завалившись на бок винтом вперед, и уже почти не осталось надежды на спасение.

Они находились низко. Сбоку от него лопасти вертикально разрезали воздух, и вертолет начал вращаться вокруг своей оси, и он видел, как пилот борется с ручкой управления с другой стороны от спинки его кресла, и мир вращался вокруг них с огромной скоростью, а потом здание отеля выросло перед ним, и он закрыл глаза.

Его последней мыслью стало, что если они будут лететь также дальше, то заденут стоявшую на крыше женщину.

Подняв глаза от дисплея, Лео увидел страшную картинку, и тогда, пожалуй, еще несколько секунд у него теплилась надежда, что это страшный сон, не имеющий ничего общего с реальностью.

Словно какая-то его часть думала, что, пожалуй, есть некая разница, искажение перспективы, пожалуй, обман зрения, из-за чего все выглядит так, хотя на самом деле все было иначе.

Перед ним висела дымка из каменной и бетонной пыли, вероятно отчасти появившаяся от сгоревшего топлива, а выступ, где еще недавно стояла Кристина, уже не был таковым больше, а стал дырой.

Прочный бетонный пол исчез. Взамен труб, антенн и кондиционеров он видел впереди и внизу огромную зияющую рану в углу здания, словно кто-то откусил его кусок именно там, где Кристина стояла и разговаривала со всем миром.

Вертолет так и продолжал лететь на боку.

Он врезался в дом, и все исчезло – утонуло в дыму и граде мелких камней, он должен был умереть, но этого не случилось.

И теперь Лео стоял на крыше один.

Ветер раздувал его одежду и волосы, он слышал шум, сирены и рев моторов, видел огонь, но все на расстоянии. Он стоял здесь, и никто не смотрел на него и не догадывался, что он выжил. Это никого и не интересовало.

Он стоял так.

Неподвижно.

Не представлял, как долго.

Потом наконец выключил телефон.

Когда картинка с камеры Лео исчезла с экрана в большой аудитории, точно так же, как с мониторов на сотнях тысяч письменных столов в Швеции и Скандинавии и, возможно, в несчетном количестве других мест, остальные экраны вокруг продолжали заполнять новые кадры от иных поставщиков новостей.

Здание отеля потеряло большую часть угла. Стены и окна там исчезли, и на всем расстоянии от крыши и вниз в воздухе парили бумаги, обрывки ткани и остатки строительных материалов и падали на землю туда, где остатки вертолета сейчас пожирали большие языки пламени.

Возбужденные голоса перебивали друг друга, напечатанные заглавными буквами текстовые сообщения кричали о том, что Слотерваартскую больницу взорвал свой же самолет, или, пожалуй, его раньше захватили террористы с целью осуществить задуманное. Догадкам не было предела, а на месте событий царил хаос, и, прижимая к ушам наушники, люди в панике рассказывали то, чего они не знали.

Никто не смотрел на одинокого молодого человека на крыше.

Никто не говорил о женщине, стоявшей на выступе, который снес вертолет.

Только здесь в комнате с синими стульями все прекрасно представляли, о чем идет речь.

А Жанин наконец повернулась, посмотрела в сторону Вильяма, чтобы проверить, как он себя чувствует.

Но Вильяма Сандберга больше не было в комнате.

32

Они нашли Сандберга в его собственной рабочей комнате.

Искали по всему замку, в капелле, на террасе. Призвали на помощь Эвелин Кейс, заставили ее проверить по спискам, посмотреть, где отметился его ключ и куда Вильям держал путь.

Он ведь пытался покончить с собой и раньше.

Терраса находилась на высоте по меньшей мере тридцати метров, а внизу был горный склон. И помимо всех уступов и маленьких балконов имелись еще окна в башне, а также в капелле, и для того, кто не хотел жить больше, не составило бы труда реализовать свой замысел.

Когда Кейс вернулась с сообщением, где он, все сначала подумали, что он выбрал какой-то иной способ, и Жанин поспешила по коридорам и по лестницам, как множество раз ранее, но сейчас боясь за чужую жизнь, а не за свою собственную.

И добралась чуть раньше Коннорса.

И они бросились к его двери, думали, заперта, но она открылась и впустила их внутрь, и они явно напрасно беспокоились.

Вильям находился там, с пустым взглядом, держа на ладони открытый блокнот, в то время как его глаза странствовали по стенам, а ручка в другой руке была готова записать его мысли, если только он придет к чему-то дельному, несмотря на свое душевное состояние.

Он даже не услышал, как они вошли.