Конец цепи

И положа руку на сердце все выглядело хуже некуда. Он стоял с другой стороны коридора, живой, но обреченный на смерть, и это была не вина Коннорса. Он был хорошим человеком, оказавшимся в странном месте, и за всеми его поступками стояли исключительно добрые намерения.

Он заслужил чего-то иного. Того, чтобы вместе с ними выбраться отсюда, видеть, как мир справится с ужасной бедой, и сидеть в пабе, и наслаждаться пивом и тем, что жизнь продолжается вопреки всему.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Вильям.

– У нас есть таблетки, – ответил Коннорс, стараясь говорить как можно будничней. – Со мной все хорошо.

Серьезно? – спрашивали они. Только глазами.

– Это правда, – подтвердил он, – я себя прекрасно чувствую, я знаю, как ослабить симптомы, все будет терпимо. Я обещаю.

Терпимо. Одно это слово причинило боль, он заслужил лучшего чем «терпимо».

– Я принял половину коробки утром, почти не чувствую зуд. Пожалуй, это хороший знак? – Он попытался улыбнуться. – Не так ли?

Вильям посмотрел на него. Секунда. Две секунды.

– Это очень хороший знак.

Коннорс улыбнулся.

Спасибо, говорила его улыбка.

Он посмотрел на Жанин, потом на Вильяма, и они стояли каждый в своем конце коридора и смотрели друг на друга, прощаясь.

Они не обменивались бы так долго взглядами, если бы не знали, что видятся в последний раз.

Франкен стоял головой к стене, когда дверь неожиданно переключилась на зеленый.

Прошло ровно пять минут, и за это время он успел испытать злость, и поддаться панике, и смириться с происходящим, и в конце концов просто стоял и заставлял себя найти какое-нибудь рациональное решение. Но без успеха, и прислонился лбом к холодным камням, а потом услышал, как замок щелкнул за его спиной, и отказывался поверить своим ушам.

Какое-то мгновение Франкен стоял совершенно неподвижно. Смотрел на зеленый светодиод, словно тот издевался над ним. А потом поднял оружие, прижав левую руку снизу к правому запястью, приготовился к чему угодно.

Теоретически речь, естественно, могла идти о техническом сбое. Но только в теории, а сейчас все происходило в холодных коридорах под погруженным в темноту замком в Лихтенштейне, и никто не должен был находиться здесь. Опять же в теории. Но где-то ведь пребывал Коннорс, и «шутка» с замком указывала на его присутствие.

Он осторожно надавил плечом на дверь перед собой.

Никого за ней. Только железо и бетон. И далеко впереди следующая дверь, а потом вверх уходила лестница на другой этаж. И он бежал боком вперед по коридору, спиной к стене и с оружием в двух руках, готовый среагировать, если что-нибудь случится.

Следующая дверь.

Уже зеленый.

И теперь он знал наверняка. Кто-то был здесь.

Открыл ее плечом, неслышно поднялся по лестнице, большой коридор наверху, тишина и покой, и где-то таилась опасность.

Сначала он среагировал на дверь в центр наблюдения.

Она стояла открытой. Совсем недавно кто-то побывал здесь, переключил все замки сначала на красный, а потом на зеленый, и, кто бы это ни был, ему ужасно хотелось знать почему.

Он пробежал взглядом по всем мониторам.

Никакого движения нигде.

Сжал зубы от раздражения, слова Кейс звенели у него в ушах. Слишком мало камер. Конечно, она была права. И он знал это столь же хорошо. Чертова Кейс! Будь она чуточку понапористей, он сейчас, пожалуй, не таращился бы на пустые коридоры.

Он колебался одно мгновение.

Не знал, куда ему отправиться.

Но его задание было четким, он прибыл сюда забрать тексты, и, если бы кто-то попытался остановить его, речь шла бы об обычном препятствии, и на сей счет тоже имелись инструкции.

Потом он подумал немного.

Держал оружие наготове сбоку и пошел неслышно по коридорам, крайне осторожно проходя дверь за дверью.

Двери стояли открытыми.

Но бег тоже требовал времени.

Жанин и Вильям мчались по замку, не останавливаясь и не оглядываясь, и надеялись успеть.

Они видели эти места в последний раз. Лестницы, и комнаты, и коридор, где Жанин спрятала Вильяма от охраны, арки, и проходы, и большой зал с люстрой на потолке и проекторами.

И повсюду двери стояли незапертыми, и они открывали их на ходу, не задерживаясь, запыхавшиеся и спасавшие свою жизнь, но все равно полные надежды. И они чувствовали во рту вкус крови, и при дыхании драло горло, но ничто из этого не играло никакой роли.

Они продолжали мчаться вперед, поскольку только это могли делать сейчас.

Бежать, и дышать, и надеяться, и бежать.

А им в спину дышало время.

И в любой момент могло догнать.

Когда Франкен увидел движение, было слишком поздно.

Сначала он заметил колеблющийся свет и никакой тени за ним, и там в темноте на шаг позади находился он. Стоял посередине прохода, направлял пистолет на Франкена, точно как совсем недавно на Вильяма и Жанин.

Сейчас он казался уверенней. Он по-прежнему дрожал, но от температуры, а не из-за каких-то сомнений. Знал, что все делает правильно, и, как бы зуд ни мучил его, он знал, что скоро все закончится.

– На твоем месте я бы остановился там.