Конец века

На небольшой поляне, изъезженной промёрзшими колеями, ещё удалось разглядеть несколько хаотично припаркованных машин, между которыми слонялось с десяток крепких мужчин, в основном темноволосых, среди которых я сразу узнал блондинистую шевелюру майора в неизменном плаще и того самого кавказца, водителя волги цвета какао, на капоте которой сейчас сидел он сам, улыбаясь во весь рот и хрустя большим красным яблоком, с интересом наблюдая за моей реакцией.

— Бей-эфенди, а этот бача крепкий, да? Ты на него столько афюна извёл, Абдулмаджид, целый кишлак можно было развеселить, как на свадьбе, да? — говор у него, который я поначалу принял за кавказский, был очень странным. Многие слова водитель выговаривал правильно, но переставлял местами, постоянно требуя у собеседника одобрения.

Тут из-за капота волги показался человек, к кому обращался весельчак с яблоком. Высокий смуглый худой мужчина с тёмными длинными, чуть вьющимися волосами и бородкой с проседью, был одет несмотря на минусовую температуру, в строгий тёмный костюм и белоснежную рубашку с расстёгнутым воротом. В правой руке он перебирал чётки из пожелтевших от времени бирюзовых костяшек.

Он посмотрел на меня, едва зацепившись чёрными как маслины зрачками за мою тушку, и повернулся к любителю яблок.

— Ты, как всегда, много болтаешь, Юнус. Зови майора, пусть поговорит с гяуром сам. Я обещал.

Сидевший на капоте немедленно выкинул остатки яблока в кусты и, вытерев пальцы о брюки, юркнул в промежуток между машинами. Длинноволосый же, подойдя ко мне так близко, что я почувствовал терпкий запах, исходящий от его костюма, тихо произнёс:

— Я скажу один раз, гяур. Ты взял чужое, поэтому всё равно умрёшь. Но если скажешь, где спрятал, умрёшь легко, Аллах свидетель! — и, не дожидаясь моего ответа, отошёл в сторону, щёлкая костяшками чёток.

Что это было? Сеанс навивания жути? Так себе хоррор. Похоже, я и правда попал в переплёт. Никакие это не кавказцы. Ребята явно прибыли из гораздо более южных пределов бывшего СССР. Да хоть цыгане! Блин, стереотипы владеют тобой, Луговой.

Судя по этнической схожести с теми ребятками, которых мы встречали в аэропорту ночью, когда прибыли чемоданы с товаром, это наверняка те самые хозяева наркоты, что осталась в доме среди трупов в ту злополучную ночь.

Вопрос первый, но не последний: почему они уверены, что я знаю, где наркотики? А второй: что делает с ними в сцепке офицер из конторы? Это ведь не просто плохо, это архипогано, товарищи! Я всё ещё пытался хорохориться, хотя без своих козырей мог ожидать лишь печального финала. И судя по настрою смугляшей, помучиться-таки перед смертью придётся.

Пока я не почувствовал возвращения своих способностей даже на малую долю. Поганец Мостовой вколол мне какую-то дрянь: то ли миорелаксант, то ли сильный транквилизатор, затормозивший не только сознание, но и, какая досада, приостановил способности анавра. Насобачились они там в комитете со спецсредствами, блин! Неожиданный и неприятный эффект.

Так, ничего больше не остаётся, кроме как тянуть время, а для начала попытаться выяснить, почему меня считают крайним, возможно, в этом кроется хиленький шанс вырулить ситуацию в мою пользу.

Хорошо хоть волосан не оставил никакой идиотской надежды на хороший исход. Честный чел. Сказал «умрёшь», и точка. Уважаю. Поэтому при случае отвечу ему той же монетой.

Снова придётся убивать? Может, и нет — меня грохнут раньше, не оставив никакой надежды на поиск Демиурга. А если даже и придётся — куда я денусь?

Ни о какой пощаде здесь, как и в случае с предателями-охранниками речи быть не могло. Группа, что сейчас засветилась передо мной, наркоторговцы. А в этом бизнесе, если даже отбросить обывательские штампы, продолжительность жизни среди представителей криминального мира самая короткая.

Жрут друг дружку — куда тем паукам из банки! Деньги на кону не мереные, к тому же сейчас время передела рынка и как там его «сращивания представителей правоохранительных органов с преступностью». Много молодых, дерзких и голодных. А также опытных, усталых и обиженных. Похоже, Мостовой, тот ещё оборотень в погонах. Вот вам и объяснение отсутствия ордера, и удостоверения старого образца, и прочих второстепенных признаков. Кстати, вот и он. Лёгок на помине.

— Луговой, надеюсь, у тебя было время сообразить, в какое положение ты попал, парень? — аккуратно подвернув полы плаща, майор присел напротив меня, участливо заглядывая в лицо.

— Не так чтобы очень, товарищ майор, но всё-таки парочка вопросов у меня к вам образовалась.

— Я сделал тебе инъекцию спецпрепаратом, который обездвиживает и приводит к потере чувствительности тела ниже шеи. Его действие продлится всего около часа. Осталось половина времени. Но их надо ещё прожить. Ты же сообразительный парень, — он по-отечески улыбнулся и потрепал меня по волосам, — расскажи дяде Абдулмаджиду, — он кивнул на волосана, — куда дел чемоданы с товаром, и я постараюсь уговорить их, чтобы тебя оставили в живых. Эти люди мне серьёзно обязаны. Ну?