Конец Желтого Дива

— Шарифа? Кто такая?

— Вы ее знаете, хозяин. Действует в моей группе. Раньше работала официанткой в столовой, сейчас промышляет тем, что ходит по организациям и ворует пальто и плащи. Она как раз родила ребенка, отца нет, ну и не знала, что с ним делать. А тут подвернулось такое выгодное предложение и она с радостью согласилась. Я пообещал выхлопотать ей двухкомнатную квартиру и дать три тысячи при благополучном завершении дела.

— Она сейчас ушла в подполье?

— Ага.

— Пусть легализуется. Не то все пропадет даром, Она должна каждый день бегать в милицию, требовать алименты и наказания полковника. Конечно, ничего не докажем, но крови ему много попортим! На, держи эти деньги, обещанные Шарифе. А эти золотые монеты — тебе. Хочешь — вставь себе зубы, хочешь — закажи жене кольца, — твое дело. Я друзей никогда не обманываю, если они точно выполняют мои задания… Саллабадрак, встань-ка с места!

Так почему-то звали парня с бычьей шеей. Он с трудом оторвал свое могучее тело от пола.

— Как твоя тачка, работает?

— Работает, хозяин.

— Отвез муку?

— Так точно.

— А сахар?

— Сахар пока что не удалось вывезти.

— Этой ночью вывези во что бы то ни стало.

— Будет сделано, хозяин.

— В шелкоткацкой артели побывал?

— Да. Отвез, куда было велено.

— На, держи премию. — Аббасов вынул из портфеля пачку денег, кинул Саллабадраку.

«Куда я попал? — кричало все мое существо. — Кто это такие? Неужели это не сон, а явь и такие типы живут рядом с нами? Один — вор, другой — взяточник, третий — клеветник. Да здесь прямо-таки образцы всего преступного мира! Это они не дают милиции ни дня покоя, живут за счет честных людей. Да еще как по-современному выражаются: «операция», «легализация», «изъятие» — прямо-таки разведчики! Это желтые дивы, которых надо уничтожать!»

— Главарь спекулянтов Ариф, встань!

Худущий парень встал на ноги, бессильно прислонился к стене.

— Рассказывай.

— Дела идут неважно, хозяин.

— Почему?

— Нашего брата становится все меньше. Во-первых, нечем торговать, так как в магазинах все больше товаров, во-вторых, почти все лучшие, опытные люди за решеткой.

— Какие меры принимаешь, чтобы уберечь кадры от провалов?

— Разные. Недавно сместили с работы участкового, организовав жалобу торговок ичигами.

— Неплохо. Продолжай в том же духе. Кадры надо беречь. Как с ценами на толкучке?

— Ничего, хозяин, неплохо. Отрез атласа, который стоит двадцать один рубль, идет по пятьдесят.

— Слышишь, толстяк? — торжествующе вскинулся Аббасов.

Тот в ответ промычал что-то невнятное.

— Ковер стоимостью в сто пятьдесят рублей толкаем за двести пятьдесят, — продолжал Ариф.

— Слышишь, толстяк? — повторил Аббасов и опять услышал глухое мычание.

— Ондатровые шапки стоят по пятьдесят рублей… — сказал Ариф бодро и испуганно умолк, увидев, что Адыл-оборотень вскочил с места, как ужаленный змеей, подскочил к толстяку, схватил его за ворот и рывком поставил на ноги.

— Когда только ты поумнеешь, эй, мешок протухшего жира?! Я же велел тебе не передавать шапки в магазины, пока их цены не подскочат на рынке до ста рублей! Думаешь, мне легко достался такой дефицитный товар?! — С этими словами Аббасов влепил толстяку звонкую пощечину.

— Завмаги сильно шумели, пришлось… — начал слабо оправдываться толстяк, не смея даже потереть ушибленное место. — Если не выдам товар, грозились пойти в ОБХСС.

— Теперь нечего бояться ОБХСС! — взвизгнул «учитель». — Их начальник сейчас лежит при смерти. Бог даст, скоро мы попируем на его поминках… Деньги принес?

— Только половину, — выдавил толстяк и быстренько прикрыл лицо руками, боясь получить очередную оплеуху.

— А где остальные?

— Я же говорю, никто не дает теперь взяток.

— Врешь, собака! Я знаю, что именно теперь ты берешь вдвое больше, чем раньше. Знаю также, что деньги, которые утаил от меня, прячешь в своем загородном доме! Муталь…

— Слушаю, хозяин.

— Сегодня ночью произведешь у него обыск.

— Будет сделано, саркар[9].

— Простите, хозяин!.. — завопил толстяк, заметался, как перепел, попавший в силки. — Я вроде все деньги принес, ошибся, видно, подумал, что здесь только половина… Вот они, вспомнил, в левом кармане, в левом…

Он лихорадочно выудил из кармана две тугие пачки, перетянутые цветной бумагой, положил перед Адылом.

— Инициативный директор лоскутного магазина, Каюм, встань, отчитайся перед друзьями.

Мозгляк со сверкающим лбом моментально оказался на ногах, подобострастно сложил руки на грудя.

— Сбыл товары, полученные от фирм?

— Половину.

— Куда дел другую половину?

— Переправил в филиалы. Завы у меня там надежные, всех в кулаке держу.

— А не попадутся они?

— Принял меры. Мы разрезали ткань вначале на лоскуты, потом вывезли в филиалы.

— Браво! — похлопал бандитский «шеф» в ладоши. — Нашу долю прибыли принес?

— Да, хозяин.

В этот момент дверь подземелья открылась и на ступеньках появилась полусогнутая Баба-яга. На громадном лягане она несла штук пятнадцать отварных курочек.

— Кто-нибудь, тащите коньяку, — распорядился Аббасов, проглотив слюну. — Живо!

Директор лоскутного магазина взлетел по ступенькам и через минуту принес десять бутылок коньяка.