Конев против Манштейна

В связи с тем, что решение по этому принципиально важному вопросу не удалось получить, фон Манштейн 7 ноября вылетел в Ставку фюрера. Гитлер заявил, что он не намерен упустить тот «первый и единственный в своем роде шанс», который дает ему предложение группы армий «Юг» относительно действий в полосе 6-й армии для удержания Крыма. Он сказал, что под Киевом не удастся достичь такого решительного успеха, который дал бы возможность снять с этого участка танки и перебросить их на южный фланг. Поэтому не удастся удержать ни Крым, ни оборону по нижнему течению Днепра. В ответ на это фон Манштейн заметил, что если придерживаться плана сражения в Днепровской дуге или в полосе 6-й армии, то не слишком многим рискуем при этом на северном фланге и тем самым на всем участке фронта групп армий «Юг» и «А». Как ни тяжело фон Манштейну было отказываться от удара южнее нижнего течения Днепра, сейчас все же необходимо использовать все три прибывающие дивизии в районе Киева. Гитлер ответил на это, что по военным и политическим соображениям победа, которую можно одержать на нижнем течении Днепра, должна быть достигнута. Необходимо снова показать армии, что она еще может наносить успешные удары. Далее следует учесть также настоятельную необходимость удержать важные в военно-экономическом отношении месторождения марганца в районе Никополя. Противник не должен получить Крым, который он использует как плацдарм для действий авиации против румынских нефтяных промыслов. Фон Манштейн настаивал на том, что, хотя доводы Гитлера и представляются очень вескими, риск на северном фланге очень велик. Если 4-я танковая армия дрогнет, рано или поздно судьба групп армий «Юг» и «А» будет решена. Гитлер согласился с тем, что риск велик, однако заявил, что в сложившейся обстановке на него надо пойти. Он готов взять его на себя.

Фон Манштейн пишет:

«Все же мне удалось добиться того, что он обещал перебросить на наш северный фланг уже неоднократно обещанную мне 4-ю тд из состава 2-й армии (впрочем, и на этот раз мы ее не получили), бригаду СС «Нордланд» и позже еще 2-ю парашютную дивизию. Он согласился на то, чтобы использовать не одну (уже переброшенную в район действий 4-й танковой армии) 25-ю тд, а и обе другие (1-я тд и лейб-штандарт) танковые дивизии в районе действий 4-й танковой армии, а не на Днепровской дуге. Однако зато обе танковые дивизии 40-й тк (14-я и 24-я) должны были остаться в составе 1-й танковой армии. Вопрос о нанесении удара в районе действий 6-й армии остался пока открытым. Впрочем, эти дивизии нельзя было высвободить из этого района, так как Гитлер не хотел вывести 1-ю танковую армию из Днепровской дуги, где создалась опасная обстановка, так как он стремился удержать Никополь и Крым».[256]

В последующие дни обстановка в полосе 4-й танковой армии стала все более ухудшаться. Ее войска понесли большие потери, пехотные дивизии по численности равнялись полкам. Они не смогли сдержать натиск войск 1-го Украинского фронта, который, по данным фон Манштейна, имел в первом эшелоне 17—20 стрелковых дивизий полного состава, 3—4 танковых корпуса и один кавалерийский корпус. 7 ноября войска фронта освободили Фастов. С целью усиления 4-й танковой армии фон Манштейн передал ей от 8-й армии две танковые (3-ю и 10-ю) и две моторизованные дивизии (20-ю и дивизию СС «Рейх»), а также две пехотные дивизии (10-ю и 8-ю). Кроме того, командующему группой армий «Юг» пришлось, учитывая, что доукомплектование 48-го танкового корпуса не может быть завершено раньше середины ноября, а обстановка юго-западнее Киева все ухудшается, раньше времени передать из своего резерва 25-ю танковую дивизию для нанесения удара на Фастов. Этим он рассчитывал обеспечить район развертывания 48-го танкового корпуса, которому в составе трех танковых дивизий (25-я, 1-я и лейб-штандарт) предстояло нанести контрудар по продвигавшимся от Киева на юго-запад танковым соединениям 1-го Украинского фронта.